Не совсем мой, не совсем твоя
Шрифт:
– Вы давно знакомы?
– Я и Игорь? – Она вздрагивает и некоторое время молчит. – Полтора года. А что?
– Ничего. Просто любопытно.
Только что они гуляли по примыкающему к Центру Помпиду пешеходному Кварталу Часов, который, по словам Ника, обязан своим названием знаменитому часовых дел мастеру Жаку Монестье, и разглядывали его часы из латуни и стали с электронным программным устройством. Каждый час можно слышать их бой, при этом фигура человечка, сжимающего в руках щит и меч, вступает в сражение с драконом, птицей и крабом, символизирующими три стихии – Землю, Воздух и Воду. Только что… А теперь он желает знать, отчего новая любовь с такой легкостью вытеснила из ее сердца старую.
– Не
– Понимаю. – Он делает глубокую затяжку и медленно сцеживает дым сквозь зубы. Смотрит ей в лицо тем же сонным, непривычно равнодушным взглядом, а потом спрашивает как ни в чем не бывало: – Еще по чашечке кофе?
Как же быстро пролетела эта неделя!
Церковь Сент-Эсташ недалеко от Центрального рынка – в высшей степени оригинальное и гармоничное смешение стилей. Планировка, аналогичная планировке собора Нотр-Дам… своды в стиле «пламенеющей» готики… и наконец фасад, декорированный колоннами тройного ордера, представляющими собой чистейший Ренессанс… Там Ник впервые позволил себе по-настоящему грубую выходку. Когда Ксения в очередной раз извлекла из сумки трезвонящий телефон и с отвращением уставилась на дисплей, не обнаруживая ни малейшего желания отозваться, он схватил ее за запястье и…
– Эй! Что ты делаешь?
Молниеносно, безо всяких усилий он разжал ее пальцы и завладел трубкой. Ее это поразило.
– Отдай!.. Не смей!..
Что еще она выкрикивала, ослепленная злыми слезами?
Не обращая внимания на ее вопли, Ник задумчиво смотрел на дисплей. Чего хотел? Ответить вместо нее? Запомнить номер? Неизвестно.
Вечером, после двух бокалов «Julienas», он был великолепен. Каким-то чудом он умудрялся улавливать самые глубинные, самые сокровенные ритмы ее тела. Сплетая его пальцы со своими, кусая губы от нетерпения, она ощущала нарастающий жар и ярость насилуемой варваром патрицианки. Чужой любовник – так, кажется, она его называла? Ах, подлец, и где только он успел научиться всему тому, чем радует ее сейчас?.. На гребне волны, возносящей обоих прямиком в небеса, он стиснул ее пальцы чуть ли не до хруста, так что вырвавшийся у нее крик был наполовину криком боли, и сам тихонько застонал от избытка чувств.
Этот слабый стон возбудил ее до крайности. Лежа на спине с тяжело бьющимся сердцем, она еще долго слышала его – страдальческий и чувственный стон неотразимого мужчины, на миг утратившего контроль над собой. Заодно вспомнился тот укус, которым она наградила его в теткиной ванной. А ссадины от наручников… боже! В эти минуты она чувствовала, что почти понимает Илону. Он способен пробуждать такие эмоции. О да, вполне.
Горю огнем – и не могу согреться…Довольно причитать наперебой!Я не умру, пока на месте сердцаПульсирует спасительная боль.Неотвратимы скорбные этапы.Диагноз, как всегда, предельно прост.Любовь. Неизлечимо. Снимем шляпы.Лекарство от любви? Смешной вопрос.Увы! Увы и ах!..А ну вас к черту!Не верю больше добрым докторам.Пускай болит. Не больно только мертвым.Все правильно, и нет причин для драм.Глава 10
Снег таял с головокружительной быстротой. С крыш капало, по тротуарам текло. Вспоминая парижские плюс
Ник показал ей практически полностью переоборудованные и отремонтированные кухню и санузел в квартире на улице Вавилова, и поскольку она еще не успела забыть, какими они были месяц назад, ее восторгам не было предела.
– И ты все это сам придумал? Ник, ты гений!
На полу керамо-гранит песчаного цвета с неровным краем. На стенах – плитка меньшего размера с ненавязчивым растительным орнаментом.
– Это «Diago», разумеется, – хвастался Ник, лаская плитку ладонью. – Вся прелесть этой техники заключается в том, что фон остается однотонным. Рисунок обозначен фактурой, он как будто впечатан в глазурь.
И правда, плитка напоминала экспонаты из музея палеонтологии. Древние окаменелости, на поверхности которых навеки остались отпечатки листьев и цветов. Огромная ванна, латунные смесители… Все вместе заставляло думать о древнеримских термах, тем более что архитектору удалось обойтись без набивших оскомину галогеновых лампочек в подвесном потолке. Мягкий золотистый свет лился из-под накладных декоративных панелей по периметру стен.
Кухня тоже претерпела значительные изменения. Дерево и керамика – что может быть лучше? Только стены и потолок остались белыми. Тяжелые бронзовые светильники, хозяйские картины в нарочито грубых деревянных рамах…
Очень серьезная девушка в рабочем комбинезоне мыла из тазика окно и не обращала на них ни малейшего внимания. Только буркнула «здрасьте» и тут же отвернулась. Ник сообщил, что ее зовут Тамара.
– Работа выполнена в полном объеме, в рекордно короткие сроки, – одобрительно заметила Ксения, мысленно спрашивая себя, где же ей больше хочется остаться навсегда – на кухне или в ванной?
– Да, и притом качественно, – согласился Ник. – Мои ребята всегда работают качественно. Правда, время от времени приходится их гонять…
– Ты умеешь кого-то гонять? – засмеялась Ксения.
– О! Ты плохо знаешь меня, моя девочка.
– Будет ли у меня возможность узнать тебя получше?
– Несомненно.
– Когда и где?
– Самое позднее – через час.
– У меня?
– Пусть будет у тебя.
Они увидели его одновременно. Сразу же, как только въехали во двор. Он стоял рядом со своей обшарпанной «тойотой» и курил сигарету. Ксения знала, что он курит только на вечеринках или когда находится на грани нервного срыва. И сейчас это не предвещало ничего хорошего.
Господи! О чем ты вообще думаешь, дуреха несчастная? Само его присутствие не предвещает ничего хорошего, а уж курит он при этом или прыгает на одной ножке, никакого значения не имеет… Она заметалась на переднем сиденье. Что же делать? Что делать?
– Спокойно, – сказал Ник, паркуясь рядом с «тойотой». – Без паники.
– Обещай, что не будешь с ним драться.
– Это просто. Главное, чтобы он не начал драться со мной.
Друг за другом они вышли из машины.
Не торопясь, Игорь обошел вокруг своей «тойоты» и преградил им путь. Ноги по ширине плеч, руки в карманах. Сказал, не выпуская изо рта сигарету:
– Ты? Так я и думал. – Он смотрел только на Ника. – Провожай ее и возвращайся. Если ты не спустишься через десять минут, я начинаю бить стекла твоей машины.
Ник молча кивнул, подталкивая Ксению к подъезду. Но та неожиданно уперлась.
– Никуда я не пойду!
Укоризненно покачав головой, Ник подтолкнул ее более настойчиво. Но она, вместо того чтобы следовать в заданном направлении, повернулась на сто восемьдесят градусов и, почти не соображая, что делает, в свою очередь, с силой толкнула обалдевшего Ника в грудь.