Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
На лице старика мгновенно отражается работа мысли и он торопливо выпаливает:
– Согласен!
Глядя после этого на подошедших стражников со спокойствием и где-то даже снисходительно.
Перемена настроения джугута не ускользает от командира полудесятка стражников-дари, которых сопровождает давешняя пара ткачей-здоровяков.
На которых сейчас с усмешкой смотрит здоровенный охранник степнячки,
Сами дари не понимают, о чём торговец-джугут только что говорил с кочевниками, поскольку беседа велась на туркане.
– Стража Наместника, – лениво бросает на дари старший полудесятка. – Торговец Иосиф, зачем звал? Какая у тебя жалоба в адрес этих достойных людей?
– Уже никакой, – разводит руками с издевательской улыбкой торговец. – Я вас вызывал не как человек по имени Иосиф. А как владелец этого торгового места. Но вы опоздали.
– Уважаемый, пожалуйста, не сочти за труд перевести на туркан слова этого стражника, – церемонно, уважительно, но без особого пиетета трогает Иосифа за рукав спутник молодой степнячки.
Обращая внимание старика на себя и не обращая своего внимания на группки базарных зевак, спешащих к лавке Иосифа, чтоб не пропустить намечающееся зрелище. Однозначно грозящее быть интересным.
Какая-то часть зевак понимает туркан и с интересом следит за всеми участниками событий в лавке джугута.
Всем завсегдатаям базара конечно же известно, что заезжий торговец-джугут отказался платить местной Гильдии ткачей по её требованию.
Наивный джугут, видимо, рассчитывал и рассчитывает на то, что лично он называет законом и правилами. Но ему, упрямцу, невдомёк, что закон и правила – это всего лишь сила. И одиночке глупо на базаре дари, с торговцами дари, при стражниках дари же, пытаться уповать на силу.
Впрочем, кажется, стражники это ему сейчас и объяснят.
Присутствующие сами не замечают, как с нетерпением начинают ждать развития событий.
– Ты о чём? – хмурит брови, не понимая, десятник в ответ Иосифу.
Иосиф добросовестно переводит с дари его вопрос степнякам.
– У этого торгового места, за время вашего отсутствия, изменился состав владельцев, – поясняет стражнику через переводчика-джугута здоровенный кочевник, чуть похожий на азара. – Теперь с городскими властями будет общаться эта очаровательная ханум. – Азара со странной улыбкой кивает на очень молодую степнячку, явно принадлежащую к числу степной знати.
– На каком основании? – по инерции и ради приличия спрашивает стражник, который определённо должен препроводить несговорчивого
Иосиф переводит и этот вопрос, после чего степнячка вспыхивает, вскакивает со своего места и подходит вплотную к десятнику:
– На том основании, что я так решила! Ты хочешь, чтоб я перед тобой держала какой-то ответ, чёрная кость?!
Старик-джугут бесстрастно переводит беседу в обе стороны.
– С кем имею честь, уважаемая ханум? – чуть сбавляет обороты стражник. Видимо, что-то такое всё же чувствующий.
Но дело портит один из стоящих рядом со стражниками ткачей. Который, не дожидаясь ответа степнячки, громко говорит на весь базар:
– Да не важно, кто вы! Здесь главные – дари! А не инородцы…
Ему тут же наступают на ногу и отодвигают назад его же спутник и один из охранников, но Иосиф добросовестно переводит на туркан и эту реплику.
– Вы тоже так думаете, уважаемый? – обращается на пашто к полудесятнику азара, тоже поднимаясь из-за стола вслед за молодой спутницей. – Законы Великого Султана решили не соблюдать только эти двое ткачей? Или и стража тоже? Или, может быть, вся провинция?
Пашто, в отличие от туркана, понимают почти все присутствующие, включая десятника. Который, растерявшись, не поспевает разумом за собеседниками и не знает, что ответить.
– Этого торговца мы должны забрать с собой, – после паузы тычет пальцем в Иосифа полудесятник.
Его руку тут же перехватывает в воздухе лысый азара:
– Не нужно тыкать пальцами в чужих людей, уважаемый. Особенно если это наши люди.
В этот момент, молодая степнячка, которой Иосиф переводит всё без исключений, молча извлекает длинный кинжал и подходит к десятнику вообще вплотную, на расстояние волоса.
– Этот джугут – мой человек. Без моего слова он никуда не пойдёт.
Вид небольшой девочки, стоящей с оружием в руках напротив полудесятка стражи, несколько комичен.
Но никто из присутствующих и не думает улыбаться. А напряжение, витающее в воздухе, можно резать этим самым кинжалом.
Из задних рядов зевак к месту событий проталкивается Старшина мясных рядов, которого узнают почти все без исключения. Попутно здороваясь с уважаемым человеком.
– Это семья Хана Степи, – говорит Старшина мясников полудесятнику без предисловий. – Она его родная дочь.
Фраза сказана на дари, и Иосиф снова выступает в роли переводчика.