Не та профессия. Тетрология

Афанасьев Семён

Через некоторое время, одна половина десятка степняков отправляется гулять по базару, вторая занимается какими-то делами с самим джугутом.

А дочь хана со своим охранником садятся пить чай в уголке лавки.

В отличие от инородцев, местные торговцы очень хорошо знают: Старшина гильдии ткачей – тесть Начальника городской стражи, в подчинении которого находятся три сотни служивых людей.

Всем понятно, что на вчерашнем

всё не остановится, поскольку у десятника вчера просто не хватило полномочий и опыта повернуть ситуацию в свою пользу.

Ближе к полудню, возле лавки джугута наконец появился Хамид, один из сотников городской стражи, явно для продолжения вчерашнего разговора.

__________

Сидим и пьём чай с Алтынай, пока Иосиф наскоро натаскивает четверых из «наших». В смысле, людей Алтынай. Я его даже где-то дополнительно зауважал после этого: мужик чётко гнёт свою линию, не путает личные симпатии с обязанностями и требованиями бизнеса; и явно находится на своём месте.

Помимо просто человеческого участия в его непростой судьбе, и Алтынай, и (тем более) мне с самого начала было понятно: он вполне оперирует понятиями агентуры, сбора информации, каналов связи и прочим «джентльменским минимумом», столь необходимым сейчас на этом базаре Орде (для определения и упреждения предстоящих нападений пашто).

В том, что такие нападения будут, лично я, после вчерашнего, уже не сомневаюсь. Алтынай тоже.

На её прямой вопрос, почему он почти без колебаний согласился на достаточно рискованное сотрудничество с ней, Иосиф как на духу ответил:

– Почту за честь сотрудничество с равным, имею в виду разум. А не с дикарём, не соблюдающим даже свои собственные правила, я о местных… Лучше с умным потерять, чем с дураком найти. А мой народ умеет определять, с кем стоит дружить…

Я тогда только поудивлялся такой еврейской правдивости. Алтынай же приняла её как должное: в силу своего менталитета, кочевые туркан вообще достаточно откровенны и прямы у себя в Степи.

Сам Иосиф, кстати, подслеповато таращился на наши с Алтынай «квадраты приоритетности», которыми мы с ней сортируем большие массивы информации. До меня с запозданием дошло, что пишем мы с ней каждый своим алфавитом, и её письмо я пока не выучил.

Хорошо, что вовремя спохватился, кстати… надо будет закрыть вопрос прямо сегодня; уж один-то алфавит я за день запомню…

В общем, сидим мы с Алтынай, пьём чай, развлекаемся наблюдениями вокруг и болтаем о своём. Когда у нашей лавки вдруг, как чёртик из табакерки, откуда-то выныривает какой-то местный босс, о котором Иосиф шепчет:

– Сотник местной стражи…

Знаков различия на местных вояках никаких, потому их нужно только знать в лицо, чтоб правильно идентифицировать…

__________

Когда Хамид, один из сотников городской стражи, наконец появляется у лавки джугута в полдень, местные торговцы весело наблюдают откровенное удивление на лицах дочери степного хана и её охранника. И лёгкое смятение самого джугута.

– Хамид,

сотник местной стражи, – представляется визитёр на пашто, уже зная, на каком языке следует общаться со степняками. Чтобы быть понятым хотя бы этим огромным охранником. – Вчера остался нерешённым вопрос оплат в Гильдию ткачей.

Всем местным понятно, что Хамид действует по поручению самого Начальника Стражи и специально пришёл один, чтобы без лишних свидетелей забрать деньги джугута. На которые уже нацелились сразу двое больших людей (сам Начальник Стражи и Старшина Гильдии ткачей).

В самом деле, не дело джугутам зарабатывать в землях дари, а с самими дари не делиться (налог в казну Наместника-пашто не в счёт).

– У нас нет никаких нерешённых вопросов ни с Гильдией ткачей, ни с любыми людьми местного Наместника, – достаточно грубо отвечает охранник степнячки на пашто.

Как будто не понимая, с кем он говорит. И о чём.

…

– Ты хорошо подумал перед тем, как это говорить, степняк? – чуть надменно спрашивает сотник, поскольку за разговором тщательно наблюдает множество глаз и ушей. И авторитетом поступаться нельзя.

– Я уже говорил это один раз вчера. Сегодня повторю второй раз, последний. – Вбивает слова, как сваи, большой степняк. Не мигая глядя в глаза Хамида. – Специально для тебя. Надо быть очень смелыми людьми, чтобы угрожать хану Орды или его дочери. Особенно когда у нас есть кровники-пашто, убившие сына хана, её брата. – Лысый охранник указывает взглядом на вчерашнюю степнячку, пьющую чай и с интересом слушающую синхронный перевод их разговора в исполнении джугута. – А стража Наместника и не думает искать убийц

Хамид краснеет после таких наглых слов.

Джугут заканчивает через несколько секунд перевод на ухо дочери хана.

Все свидетели разговора с нетерпением ждут развития событий.

А молодая степнячка (дослушав перевод джугута) вскакивает. Плавным и стремительным движением атакующей эфы, делает шаг к Хамиду и невесть откуда взявшимся в её руке кинжалом чиркает тому по горлу с левой стороны.

Отшагивая вправо и уклоняясь от крови, брызнувшей из перерезанной на шее вены.

Местные свидетели разговора замирают, тишина над базаром почти осязаема.

Хамид через несколько мгновений, неловко взмахивая руками, с удивлённым лицом заваливается на землю.

Степнячка наклоняется, вытирает кончик кинжала об одежду сотника.

Её охранник, широко открыв глаза, спрашивает её на туркане: