Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
– Нет, не все, – продолжает смеяться Хамидулла. – Но столичный от восточного отличу, раз. Особенно на слух… Во-вторых, я же давно сужу споры. Привык внимательно наблюдать за всеми без исключения в суде. А уж тем более за тем, кого судим…
– Да я вроде тоже за ним наблюдал?.. – не спешит соглашаться Актар, припоминая ход событий и задумываясь.
– Нет. ТЫ, как и все, всегда смотришь на того, кто говорит в этот момент, – снисходительно роняет хозяин дома. – Я следил. А чтоб
– Да ладно, я не спорю, – через какое-то время, видимо, прокрутив в голове события, соглашается Актар.
– Можешь рассказать, как вы до рыбной ловли додумались и что за растения собрались выращивать, чтоб голода не было? – как и водится среди пашто, старый знакомый не ходит вокруг, а спрашивает в лоб.
– Мне кажется, тебя более интересует, сможешь ли ты подобное повторить на этих землях, – мягко улыбается Актар. – Давай лучше с этого начнём?
– Согласен… – чуть хмурится по инерции Хамидулла, хотя ничего нехорошего не ощущает.
– Ловлю рыбы придумали туркан, у них несколько колен рек на землях, – охотно начинает рассказывать вазири. – А им, но это уже секрет, показал Атарбай. Мы стараемся об этом много не говорить, но от тебя секретов нет. При прочих, вслух о планах Города рассказывать не смогу, не взыщи: там не только пуштунские дела, если и другие люди в доле. Кроме меня, у этих знаний есть и другие хозяева. Повторить сможете и вы, наверняка и в ваших реках рыба водится. Но мои смогут показать твоим только в следующем сезоне, так как сами ещё учатся. А растения так вообще сейчас только на маточные семена проращивают… Но если ты хочешь перенять сами умения в этом году, сговорись с Атарбаем?
– Получится? – лицо выдаёт напряжение местного старейшины, но он его уже и не скрывает.
– Да вам-то оно зачем?! Вы вон с караванных троп как кормитесь, всем на зависть! – не стесняясь, завидует вслух Актар.
– Это пока. Если дальше всё закрутится, как идёт, караванов может и не быть, – философски двигает бровями Хамидулла. – Ты же сам говоришь, провинция может перейти в Иран. Сам не понимаешь, что за этим последует?
– Вылетело из головы, – смущённо признаётся Актар. – Ну тогда делай как я сказал. Сговорись с Атарбаем. Отвечая на твой вопрос: у тебя получится, он никогда никому в помощи не отказывал. У нас даже сына лекаря лечил, я уж не знаю, что там за хворь была… И денег никогда ни с кого не берёт, ни за что. Но ты лучше прямо с утра говори с ним, там на несколько дней работы. Чтоб дочь Хана туркан его к тебе на это время отпустила.
– Так пусть все погостят? – начинает размышлять вслух Хамидулла. – Мы их ничем не обидели, не ругались, всё решили миром. А что этот себя сам зарезал, так мне кажется, его
– Согласен…
_________
Как ни смешно, но именно благодаря «молодому» Мазияру подробный план погони удаётся разработать ещё до рассвета. Он, явно крепясь и постоянно зевая, рисует на доске мелом схемы проходов через горы, отмечает стоянки с запасами дров, ставит значки, где можно пройти чужаку без местного проводника…
Разия всё это время находится рядом с ним, старательно не выпадая у него из поля зрения (а мы с Алтынай только недоуменно переглядываемся ).
Нас разместили в нескольких домах для гостей, сотня Алтынай встала вообще отдельным лагерем.
К родителям Мазияра после ужина у «главы суда» мы зашли все вместе: предъявили им их накормленного и целого сына (а сам он сдал отцу какие-то деньги из пояса); объяснили, где мы будем следующие несколько часов; и я лично попросил у них разрешения на его помощь вот прямо сейчас (в рисовании схем, естественно).
Переданные его отцу в благодарность дополнительные монеты (от Алтынай) вылились во встречное предложение отца вообще сдать нам парня в аренду на несколько дней, но тут уже синхронно отказались и я, и Разия.
Во-первых, групп преследования будет несколько, по числу возможных маршрутов (это я уже понял).
А во-вторых, понятно почему. Нечего ему там делать, от греха подальше.
_________
После рисования схем, повторно посещаю дом Хамидуллы, извинившись за беспокойство. Старики, оказывается, ещё не ложились и вовсю гоняют чаи.
Меня усаживают за компанию и следующий час выпадает из жизни, поскольку тратится на поддержание вежливых бесед.
Впрочем, не совсем так. Хамидулла в течение этого времени сговаривается со мной о передаче им технологий рыбной ловли и выращивания овощей (сразу после того, как поймаем второго беглеца и уладим проблемы Разии).
А я договариваюсь с ним, что Бамиан даст завтра местных проводников по тропам, вычерченным Мазияром.
Кстати, старики очень удивляются, когда я им предъявляю дощечки с нанесённой разметкой. Местный старейшина так вообще ругается пару минут:
– Вот же паршивец… Раскрывать такое чужакам…
– Не сердись, почтенный, – смеюсь. – Во-первых, ему за это очень хорошо заплатили. Хотя это и не главное… Во-вторых, он ещё слишком молод, чтоб сопротивляться исконной беде пуштунского мужчины.
– Это что за беда? – осторожно напрягается Актар.
– Женщины. Красивые женщины, – красноречиво наклоняю голову к плечу, переводя взгляд с одного на другого.
Старики секунду молчат, затем переглядываются и понимающе ухмыляются друг другу.
Я, конечно, и сам понятия не имею, что там за искра вспыхнула и трещит между Мазияром (десять лет от роду или около ) и Разиёй (лет около двадцати, и девица явно на выданье ), но явный и откровенный игнор ими всего вокруг (кроме них самих) уже веселит не только меня и Алтынай.