Не в счет
Шрифт:
Кто угодно, но не он.
— Зачем ты приехал?
Дверь я всё же открыла.
Не подумала, что помимо опухшей физиономии у меня ещё только одна, пусть и длинная, футболка.
— Сказать, что ты дура, — он выплюнул взбешенно.
Провел рукой по вздыбленным, тоже в первый раз неуложенным волосам.
И взглядом, заставляя вздрогнуть, меня сожгли.
— У тебя завтра экзамен, Глеб.
— У тебя тоже.
— Я не допущена, — очевидное я напомнила.
Скривила ехидно губы, ибо злость поднималась откуда-то
И что-то, помимо слёз, внутри появилось.
— Сейчас допустишься, — Измайлов, перехватывая дверь, пообещал зловеще, наступил на меня, втесняясь в квартиру. — Собирайся быстро.
— К-куда?
— На Кудыкину гору, — на умный вопрос получился умный ответ. — Если бы некоторые хоть куда-то заходили, то увидели бы сами, что сегодня последняя пересдача.
— Сегодня? Шутишь?
— Вместе с кафедрой, — отрезал он едко, пояснил, попутно швыряя в меня выпавший из сумки халат. — У них больше ста человек или не допущено, или с экзамена гулять отправлено. Им деканат за такие показатели уже навставлял.
— Я…
— Ты, ты…
— Я не готовилась, Измайлов!
— Из преподов, правда, Фарисовна принимает, — ложку дёгтя в медовую новость преподнесли буднично, кинули подхваченную с тумбы расческу, и улыбнулся на последних словах Измайлов убийственно, — но ничего. Сдашь.
— Кто-кто?! — я переспросила истерично, ибо хуже Тохи могла быть разве что она. — Сдам? Ей? Издеваешься?! Никуда я не поеду! Ещё раз завалиться, а бонусом о себе наслушаться. Плавали, знаем. Спасибо, хватило.
— Ка-ли-на, — сощурился Глеб недобро, почти пугающе, так, что внутрь квартиры ещё на пару шагов я отступила. — Или ты одеваешься, или я тебя так потащу.
— Ты? Меня? Потащишь? — я переспросила старательно.
Язвительно.
Недоверчиво.
Перегнула с недоверчивостью, ибо на жестком плече, не поняв как и когда, в следующую секунду оказалась. Перевернулась картина мира, и немытый уже неделю пол перед глазами появился. Выбилось, не давая сразу закричать, дыхание.
И из квартиры меня вынесли.
— Измайлов!
Руками и ногами, опомнившись уже на лестничной площадке, я замолотила от души. Выгнулась насколько возможно было, но… меня перехватили и удержали, пошли к лестнице, не оставляя шансов.
— Отпусти немедленно! Придурок!
Я кричала.
Стучала по спине, что широкой впервые показалась.
— Алина, блядь!
Ногой куда-то я ему заехала, а он взревел.
Поставил-таки на бетонный пол.
— Я не блядь, — я, покачнувшись, сообщила гордо, сдула с глаз волосы, чтоб его любимой присказкой закончить. — А элитная проститутка.
— Ага, — Глеб, окинув долгим взглядом, согласился иронично. — Особенно вот сейчас.
— Прости Господи!
— Простит, бабуля, не волнуйтесь, — соседке, что, не утерпев, выглянула, а следом и перекрестилась, он оскалился вымораживающе. — А мы тут пока
В квартиру меня обратно втолкнули.
И дверь закрыли.
Нависли, пригвождая к месту, одним взглядом, и уменьшиться, как Алиса в сказке, мне вдруг захотелось отчаянно.
Можно даже исчезнуть совсем.
— Успокоилась? — он прошипел взвинченным голосом, тряхнул, удерживая за плечи, пару раз. — В руки себя взяла и собираться пошла. Всё ты сегодня сдашь и завтра тоже. Иначе, правда, на трассу элитной проституткой пойдешь. Поняла?
— Я не готовилась.
— В проститутки?
— В фармакологи, — огрызнулась я по привычке.
Улыбнулась невольно.
Дурак.
— Обсудим это по дороге, — ухмыльнулся в ответ Измайлов криво, развернул в сторону комнаты. — Шевелись. Нам ещё в одно место и аптеку заехать надо.
— Зачем?
— За смазкой, — ответили мне сварливо, явно злясь, раз мысль продолжили. — С ней мозги гораздо лучше…
Впрочем, в аптеку мы, правда, заехали.
И в его одно место тоже.
А возле корпуса нас уже ждала… Ивницкая, которая, как и когда-то, крепко меня обняла и уверенно сказала, что всё получится.
Получилось.
Но о том, как сдалась эта рецептура, навсегда останется между нами троими. Главное, что сдалась, и до экзамена я допустилась. Получила, не веря до конца, четверку по самому страшному предмету.
И три экзамена, посоветовав все-таки подумать про академ и выговорив за плохую учебу, мне в семестре пересдать разрешили.
— Ивницкая, учимся дальше, — я, сдерживая вопли радости и перескакивая через одну ступеньку, бежала по крыльцу ГУКа, улыбалась невозможно широко. — Если бы не вы с Измайловым…
— Разрешили? Ура! — Полина Васильевна переспросила восторженно и оглушительно. — Да ладно я, ты Глебу скажи. Это он придумал и меня попросил. Я бы даже не додумалась.
— Скажу, — я согласилась.
Улыбнулась ещё шире, потому что скажу даже лично.
И сейчас.
Измайлов, которого иногда только помяни, закрывал как раз свой Lexus LC и шёл вальяжной походкой ко мне.
Крутил брелок от машины, о которой мы сто раз спрашивали, но нормального ответа, откуда такие деньги на такие покупки, так и не получили.
— Я потом позвоню, — это я торопливо сказала Польке, отключила её, продолжила уже для Измайлова. — Привет.
— Привет, — он кивнул.
Остановился на пару ступеней ниже.
И можно было радоваться, что в конце июня и второй половине дня желающих посетить главный учебный корпус было мало.
А те, кто был, нас огибали.
— Спасибо за фарму. Меня не отчислили.
— Я рад, — он улыбнулся, но как-то так, вежливо и формально, приставил руку козырьком, из под-которого, склонив голову, на меня взглянул, спросил непонятно и как-то искусственно, не своим голосом. — Тогда придешь?