Не время для героев
Шрифт:
Бабка зашлась плачем.
– Имя колдуна! – крикнул Жека. – Тебе известно имя?!
Старуха всхлипнула и уставилась на мага.
– Подмастерье звал его мастер Иттис. Как счас помню...
Жендальф скривился, махнул Топольскому, все еще державшего оборотня за шею:
– Слезай, теперь не убежит, – Олег нехотя разомкнул хватку, спрыгнул на мокрую от росы и волчьей крови траву.
–
– Не убью... – глухо сказал волшебник, опустившись перед замершим на дыбах волколаком, и принялся чертить концом посоха странные символы на проплешине. Вычурные знаки засветились голубоватым светом. Закончив, Жека отступил на шаг и коснулся палицей самой яркой закорючки в кругу других, и медленно повел тростью вверх. Горящие на земле знаки оторвались от земли, заколыхались, следуя воле волшебника, повисли причудливой вязью в воздухе. Маг выбросил палицу вперед и колдовское клеймо легло на волчью грудь. В воздухе запахло паленой шерстью. Бабка всплеснула руками, вновь зарыдала.
Массивные передние лапы зверя дрогнули, выгибаясь, хрустнули суставы. Когти удлинились, преображаясь в пальцы, вытянутое туловище съежилось, шея и морда втянулись...
Постепенно лик волка отступал, обнажая белое тело юной девушки. Когда обращение завершилось, Анэся обмякла и повалилась на землю.
Волшебник устало сгорбился, и поплелся к избе.
– Что-то притомился я, – буркнул он. – Пойду спать.
Ночной лес тихо шумел. Чуть в стороне от троицы друзей ревела бабушка. Где-то в чаще тревожно ухал филин.
– А я все думаю: как это бабка по лесу зайцев ловит, а оно оказывается вон как, – миролюбиво сказал Черкашин, сунув руки в карманы штанов. – Расходимся, господа. Здесь и без нас разберутся, – Нео кивнул на счастливую бабушку и пришедшую в себя внучку.
* * *
На следующее утро хозяйка накормила своих гостей вкусным завтраком. На столе восхитительно благоухала перепелиная яичница с салом, твердый козий сыр, большой каравай хлеба, и конечно, вчерашний кролик. Несмотря на гастрономическую простоту, друзья понимали, что для бабушки с внучкой – это сравни пиру.
Кушали немного, скромно, дабы не объедать хозяев. После плотного завтрака, который пропустил только Олег, друзья вышли покурить в свежее утро. Затем Миххик расспросил, где находится ближайшее селение – нужно было запастись кровью для Топольского. После вчерашней схватки вампир выглядел изможденным, он изрядно побледнел. Старушка рассказала, что на севере, в полутора днях пути, лежит городишко Вильйон. Она объяснила, где нужно свернуть с тракта, чтобы выйти к нему.
К обеду друзья принялись собирать вещи. Анэся с бабушкой набрали большую котомку съестного и бурдюк воды. Сердечно распрощавшись с милыми гостями, старушка со слезами на глазах крепко обняла каждого мужчину, и путники двинулись в дорогу.
Топольский вяло переставлял ноги в хвосте отряда.
– Ты че киснешь, Дракулыч? –
Олег даже не взглянул на Черкашина, продолжая мерно шагать.
– Сил не рассчитал, – ответил за вампира Миххик. – Истощение. – Савельев обернулся к Топольскому, спросил: – Держишься?
Олег кивнул, сказал тихо:
– Еще денек, думаю, протяну.
– Ты вообще, любую кровищу пьешь? – поинтересовался Максим.
Топольский с кряхтением, переступил через массивное корневище дуба.
– Почти, – ответил он. – Кровь оборотней и черных кошек не годится...
– Есть особые предпочтения? – уточнил Нео.
Топольский вымученно, но очень выразительно улыбнулся.
– Кстати, о перевертышах, – сказал Миххик, – Не пойму, отчего меч не пробил шкуру зверя? Клинок не идеальный, но достаточно острый.
– Порождения тьмы, – сухим бесцветным голосом заговорил Топольский, – уязвимы только перед серебряным оружием...
Нео хмыкнул:
– А как же тебе удалось оборотню бочину порвать?
Топольский уточнил:
– Или себе подобными, детьми ночи.
Шли до самого вечера, пока на исходе дня не нашлось подходящее перелесье для стоянки. Нео и Жека отправились собирать дрова для костра, Миххик раскладывал вещи, Олег привалился спиной к стволу раскидистого ясеня. Вампир заметно исхудал, щеки втянулись, глаза ввались.
Когда запылал огонь, друзья, наконец, принялись за ужин. На лес опустилась ночь. Нео ел острый козий сыр с хлебом и поглядывал на Топольского, все так же сидевшего под деревом.
– Кровосос вообще завял, – сказал Черкашин хмуро.
Миххик вытер рукавом маслянистые губы после сала, обратив внимание как часто, точно в лихорадке, вздымалась грудь вампира.
– Плохи дела, – заметил Жека, откладывая горбушку хлеба. Он поднялся, подошел к Олегу. – Ты как? – спросил маг, сам понимая, что вопрос глупый. Топольского била дрожь. Он сцепил ладони, пряча пальцы, но было видно, как обострились их кончики. Из приоткрытого рта, торчали клыки.
– Голод, – сказал Миххик, подойдя. Топольский, словно в подтверждение его слов, дернулся, и выбросил руку, точно норовя схватить кого-то из друзей.
– Ломка типа. – Черкашин встал поодаль.
Олег сжался, сложив длинные, худые руки на груди, и повалился на бок. Он тихо упал на траву, точно был пуст изнутри. Из его рта вырвалось шипение, он ошалело, по-звериному, смотрел голодными глазами на товарищей.
– А я говорил, что он нас сожрет, – сказал Нео.