Не запирайте вашу дверь
Шрифт:
— Это за верхнюю губу, это — за нижнюю. А гриву примнем косынкой.
Она свернула цветастый платок, обмотала им мою голову и завязала сбоку громоздким узлом. Теперь прической я сильно смахивала на давно не стриженного пуделя.
— Посмотри на себя, но только недолго. А я тебе розовые рейтузы принесу. Жарко не будет, обещали похолодание…
В зеркале я увидела спившуюся Мальвину, ни капли не похожую на меня. Примириться с собой такой было трудно, я стиснула зубы, но яркие, торчащие губы от этого не уменьшились, а еще более круглые, чем обычно, глаза
— Она же сказала: недолго, — схватила меня за руку Люська. — Что ты к зеркалу приросла?! Я тебя туда провожу, не бойся. Посидишь на остановке, понаблюдаешь. Хорошо бы еще сотовый телефон, да негде взять. А то можно было бы репортаж вести.
— Надень вот это, — протянула мне Светлана Валериановна мохерово-пушистые рейтузы. — Мальвины в джинсах не ходят! Сможешь достать диктофон?
Я отрицательно помотала головой и задумалась. И правда, из чего бы сделать передатчик? И подо что замаскировать?
— Буду разговаривать с клубком, — решила я. — К нему нужна антенна, длинная железная палка или проволока.
— Ха! Это мы можем, — обрадовалась Люська. — Держи! — и вынула из шкафа две длинных, толстых спицы.
Я убрала их в сумку, надела Викину куртку, Люська быстро собралась, и мы отправились. У входа в метро на нас покосился милиционер, но ничего не сказал, и больше милиция нам не встречалась. Доехали мы без приключений.
Я устроилась на лавочке на троллейбусной остановке, достала недовязанный свитер и углубилась в расчет петель. Люська отправилась в магазин — на разведку. Вернулась минут через пять, остановилась в метре от меня и молча прищурилась.
— Да?.. — тревожно спросила ее я. — Что-нибудь не так?
— Нет-нет, всё в порядке, — заверила она меня. — Они все здесь, в магазине. Милка за прилавком, Юра — рядом, а Паша с Сенькой внизу, на складе, у них там комнатка в углу.
Потом Люська обошла меня с другой стороны и снова окинула меня внимательным взглядом. Я отложила вязание и замерла, не сводя с нее глаз. Так мы молчали секунд сорок.
— Ты что? — не выдержала я. — Я плохо выгляжу? Признавайся!
— Нет-нет, просто… зрелище впечатляет! Забыть нельзя, но и мимо пройти — тоже! Давай-ка пересядь на другую сторону! Если к тебе приблизиться, узнать можно. Да и по голосу — тоже.
Перебравшись на противоположную остановку, я уселась там, достала свитер и отважно посмотрела вокруг. Теперь я сидела лицом к магазину, наблюдать отсюда было удобнее, все объекты находились внутри — красота! С легким сердцем я отпустила Люську, пообещав позвонить вечером и отчитаться.
На остановке постепенно собирался народ. Аборигены микрорайона ходили вокруг, приглядываясь и принюхиваясь. Мимо иногда проезжали легковые машины зарубежного производства, их обитатели таращились на меня, едва глаза не теряли и собирались выпрыгнуть из машины по первому моему знаку. Но знака, понятное дело, не было.
— Пива хочешь? — предложил мне подвыпивший мужик, протягивая открытую бутылку. Я отрицательно помахала спицей
Раз в пятнадцать-двадцать минут троллейбус забирал собиравшуюся толпу, и мне становилось легче.
Время шло.
Я съела заранее припасенный бублик, целеустремленно глядя в даль и стараясь при этом не подавиться апельсиновой коркой. Следить всё еще было не за кем. Впрочем, я не собиралась долго следить, надо было только сделать вид.
— Доча, пустой бутылки не найдется? — окликнула меня добродушного вида пенсионерка.
Я коротко мотнула головой и углубилась в вязание.
— Что ж ты здесь сидишь-то? Свежим воздухом, что ли, дышишь? — продолжала она. — Или ждешь кого?
— Жду, бабуль, жду, — мирно ответила я, что вполне соответствовало действительности.
Я подняла глаза, но не на бабулю, а на вход в магазин. На людей я старалась не смотреть: встретившись со мной взглядом, они что-то понимали и, заподозрив неладное, отходили прочь.
— Что ж они тебя здесь бросили?! — запричитала общительная бабуля. — Изверги они, вот что! Ты не жди их, милая, не жди!
Подъехал троллейбус, и остановка снова опустела.
Вязать мне уже надоело, тем более что спинка свитера уже увеличилась на десять сантиметров. Пользуясь временным одиночеством на посту, я, на всякий случай, подготовила имитацию передатчика — воткнула в клубок почти под прямым углом две длинные металлические спицы. И вовремя: к магазину подъехала знакомая мне машина цвета полинявших джинсов, медленно проехала мимо входа, развернулась и замерла на заасфальтированной площадке перед жилым подъездом.
Лёня из машины не вылез, сидел и ждал.
Из двери магазина осторожно выглянул Паша, нервно посмотрел по сторонам и слегка дернул себя за нос. Я схватила клубок и поднесла его к губам.
— Лёня ждет в машине, — сказала я клубку. — Паша вышел и направился к нему. На меня не обратил внимания. Прежде чем сесть к Лёне в машину, оглянулся. Совещаются с Лёней. О чем — не слышно.
Говорила я шепотом, не желая смущать прохожих. Мимо проходящих и рядом стоящих.
Разговаривали Паша с Лёней ровно четыре минуты, это я засекла по часам.
— Паша вышел из машины, забыв закрыть дверь, — продолжала я свой репортаж. — Нервничает. Идет ко входу в магазин. Заметил меня, напряженно смотрит в мою сторону. Идет к двери, открывает ее, снова оглядывается на меня. Исчезает в магазине. Лёня хлопает дверцей машины, и спокойно уезжает.
Через двадцать минут из магазина вышли озабоченный Паша и его шофер Сеня, причем первый снова покосился на меня. Я слегка помахала ему торчащими из клубка спицами, но он, наверное, этого не заметил. Они сели в красную «Волгу» и уехали, а еще через сорок восемь минут из магазина выбежали Милка и охранник Юра, догнали отъезжающий троллейбус, вскочив в него в последнюю секунду — почему-то в разные двери. Между собой они при этом не разговаривали и направлялись, скорее всего, в разные места. Короче, все, за кем можно следить, разбежались. Мне здесь больше делать было нечего.