Не запирайте вашу дверь
Шрифт:
Она убрала рецепты в сумочку, в регистратуре заплатила за визит к врачу, и мы неспешно удалились, размышляя каждая о своем.
— Я на работу, — у входа в метро сообщила нам Вика. — Вечером позвоню.
И растворилась в стеклянных дверях, распавшись на несколько изображений.
— А мы куда? — спросила я Люську. После ухода из поликлиники я к ней незаметно приглядывалась, стараясь обнаружить подтверждение принятой мною версии. Хоть моя новая версия и хромала на обе ноги, но все же это лучше, чем совсем никакой.
— Поедем к Милке
В него, в троллейбус, мы вошли последними, свободных мест уже не было, мы прошли в конец салона и встали у окна.
— Почему ты на меня так смотришь?! — прищурилась Люська с потенциальной угрозой.
Ну что тут скажешь в ответ? Надо бы ее как-то допросить… Или расспросить… То есть как-нибудь раскрыть.
— Люсь, признайся, — осторожно начала я, — ты ведь Тамарку до сих пор ненавидишь?
— Нет, вовсе нет! Я ее равнодушно презираю.
— И тебе не хочется ее убить?
Она в недоумении уставилась на меня и вдруг воскликнула:
— Боже мой! Ты, что же, думаешь, я в этом замешана?!
Я виновато улыбнулась, словно извиняясь за неподобающие мысли.
— Подожди, подожди! Это я, по-твоему, написала записку Тамаркиным почерком?! — Люська громко выкрикивала слова и уже почти дымилась от ярости.
Пассажиры троллейбуса стали на нас оглядываться. Мне захотелось уменьшиться в размерах.
— Значит, ты думаешь, что я убью Тамарку и все свалю на Лёню, которому она якобы угрожала?! — продолжала горячиться Люська. — И все подумают, что Лёня из самозащиты ее убил?! Или наоборот — убью Лёню и все свалю на Тамарку?!
— Да верю, верю я, что ты тут ни при чем, — неловко пробормотала я и ухватилась за поручень при повороте троллейбуса. — Ну успокойся, я же не нарочно. Ну, обстоятельства такие, что же делать?!
— Нет, ты послушай, — с силой дернула меня за руку Люська. Рука не отвалилась просто чудом. — Не будь там Милки, я бы ей, конечно, отомстила. Но вовсе не так, как ты думаешь! Я бы ей анонимные записки писала! Примерно следующего содержания: «Ваш муж и я много лет состоим в интимной связи! Я наконец решилась сообщить Вам об этом, чтобы и Вы порадовались вместе со мной»! Или по-другому: «Прошу повлиять на Вашего мужа, чтобы он перестал петь серенады под моими окнами и дарить дорогие подарки. Жильцы моего подъезда посоветовали мне обратиться к Вам. А недавно Ваш муж подарил мне „мерседес“.» Вот так-то!
— Почему же не пишешь?
— Милка может вычислить, — вздохнула Люська. — Да и стыдно как-то… Я же не в детском саду! Идем, нам сейчас выходить.
Магазин, захудалый универмаг, находился рядом с остановкой. В нем не было ни одного покупателя.
Милка сидела за прилавком, сложив руки, как купеческая дочка у окошка. Вокруг нее на подставках висели желтоватые цепочки, длинные бусы из искусственного жемчуга и шерстяные шали.
Милка скучала. Нам она не обрадовалась. Ни она, ни охранник Юра, которому тоже нечем
— Где начальник? — вежливо поинтересовалась Люська, имея в виду Пашу.
— В банк уехал, — ответила Милка и положила на прилавок правую руку, выставив напоказ обручальное кольцо. — Должен вечером вернуться. А что-о?
— Может, у вас есть для меня работа?
— У нас — одни убытки, — отрезала Милка тоном капризной хозяйки. — Приходи на той неделе, и лучше — одна.
— Огурцы с помидорами перемешать?
— Не надо. Разложи их красиво на блюде, и все.
Мы с Люськой резали овощи. Резали почти с самого утра, часов с десяти. Овощи, сыр, колбасу, всевозможные салаты, снова овощи…
Тамара всё утро пекла блины, Евгения закупала продукты на рынках и в магазинах, а мать молодого мужа мыла и протирала посуду, а затем накрывала на стол.
Лёня работал в первую смену, Алина училась, Милка, Паша, Сеня и Юра занимались оргвопросами, то есть утрясали всякие формальности.
Похороны были назначены на три часа.
Все уже ушли, в квартире оставались только я и Люська. Поставив на стол последнее блюдо с овощами, мы заперли дверь и отправились на кладбище, благо до него от дома минут десять пешком. Остальные еще раньше поехали в морг.
У подъезда мы встретили Вику и на кладбище пришли ровно в три. Наших еще не было.
— Неужели мы их пропустили? — удивилась Вика. — Давайте до могилы прогуляемся. Где она, в сорок восьмом квадрате, да?
Мы свернули направо, пробежали по аллее мимо усыпальницы мафиози — никого, вернулись обратно по центральной аллее — никого! Мне стало как-то нехорошо: уж не случилось ли чего по дороге?
— Лучше здесь, у входа, подождать, — предложила я и присела на ближайшую могильную плиту.
Я опять была в черном — длинной юбке и свитере-тунике, что наконец-то соответствовало событию. Впрочем, вспомнив утром отношение ко мне Тамары и Евгении, я подумала, не одеться ли мне, для разнообразия, в белое. Но решила не искушать судьбу.
Из-за теплой погоды пальто и куртки мы оставили дома.
— Что нового? — спросила я. — Есть идеи?
Вика и Люська стояли рядом, сесть на пыльный гранит они не решились и нетерпеливо постукивали каблуками, в ожидании поглядывая вокруг.
— Про угрозы? — встрепенулась Люська. — Надо подождать немного, глядишь — кто-нибудь и проявится!
— Хорошо бы его вынудить проявиться, — мечтательно произнесла Вика. Терпение не входило в состав ее добродетелей. — Может, надо рассказать им всем про записку?
— Тогда он, скорее всего, затаится. А нам надо, чтобы он действовал.
— Чтобы у нас был еще один труп?!
Нарочито потрепанная нищенка бросилась было к нам, что-то гнусавя насчет милостыни, но, услышав про труп, остановилась и замолчала. Ее можно было понять: профессия профессией, а здравый смысл тоже надо иметь. Иначе не проживешь!