Не запирайте вашу дверь
Шрифт:
Что там еще осталось, большие замки? Так ведь с замками лезть интересней; к тому же сразу ясно, что в доме никого нет.
А его следы у нашей калитки… Правильно, они и должны там быть, ведь он к нам за ведром приходил.
Живет он рядом и, конечно, все про всех знает. Так что все складывается в общую картину…
Наконец щелкнула калитка.
Было уже совсем темно, и в этой темноте к дому скользнула долгожданная тень. Потом вторая тень, потом третья. Их было трое! На такое количество мы не рассчитывали!
Вика вцепилась в мою
Вот один из них медленно забрался на крыльцо, легко открыл дверь и шагнул внутрь. Секунд через пять двое других последовали за ним.
Вику словно ветром сдуло со скамейки, я едва успела ухватить ее за куртку.
— Не торопись, — зашипела я. — Успокойся, у нас еще есть несколько секунд.
Мы подкрались к крыльцу, беззвучно поднялись по ступенькам и открыли дверь. Держа перед собой пистолет, Вика шагнула к столу, а я, оказавшись близко от выключателя, хотела включить свет. Освобождая для этого руку, я осторожно положила зонтик на холодильник и потянулась к выключателю; зловредный зонт тут же решил раскрыться, он подпрыгнул и выстрелил в то самое мгновение, когда зажегся свет, и это произвело удивительный эффект.
Мы увидели уже знакомых нам подростков, с Антоном во главе, а они — Вику с пистолетом, услышали звук выстрела, из комнаты сразу же выскочил Владимир Яковлевич с поднятым топором в руках, и потрясенные «грабители» в панике попытались сбежать.
Двое, в том числе Антон, бросились к выходу, оттолкнув меня от двери, и с криками слетели с крыльца. Третий споткнулся о стоящее около плиты ведро с водой, опрокинул его, отчего вода толстым слоем растеклась по полу, поскользнулся и шлепнулся, взмахнув руками, на мокрый пол. А сверху ему на живот с табуретки свалился телевизор.
Вопли на крыльце нас не взволновали — мы стонали от хохота, глядя на растерявшегося парня, лежащего в луже воды в обнимку с телевизором.
— Там, на крыльце, кто-то, о-ой, — согнувшись почти пополам, выдохнула я, — наверное, он там ногу сломал.
— А этот — о-ох! — этот, ой, я сейчас умру, — судорожно всхлипнула Вика, — вот этот цел остался. О-ох!
Спавшая наверху Наталья проснулась и в ночной рубашке выглянула сверху, просунув голову между ступеньками и перилами.
— Мам, я его знаю, — сказала она, оглядев поле битвы и оценив обстановку. — Это внук председателя Правления. Он рядом с лесной калиткой живет. Все уже закончилось? Тогда я спать пойду, ладно?
— Иди, Наташенька, иди, — с трудом произнесла всхлипывающая Вика, — ничего интересного здесь уже не будет.
— Что мы с ним делать будем? — спросила я, когда мы немного успокоились, а крики с крыльца прекратились. — Как с него телевизор снимать?
— Эй, телевизор-то тяжелый? — обратилась к нему Вика.
Парень не ответил. Почему-то он не разделял нашего веселья.
Владимир Яковлевич положил топор на диван, подошел к телевизору и приподнял его так, чтобы председательский
— Ты! Иди к двери! — приказала она. — Спрыгни с крыльца и остановись. Теперь направо. Стой!
Парень остановился.
Вика тоже остановилась — недалеко от него, рядом с бочкой и цветущими лилиями, не очень заметными в темноте. По ее лицу я видела, что ею овладела какая-то не совсем обычная идея. Заинтересовавшись, я подошла и встала рядом.
— Теперь раздевайся! — строгим голосом велела она ему.
Ну и идея!
У меня от потрясения глаза полезли на лоб, и перед ними — перед глазами — замелькали разные картинки. Совсем как в эротическом фильме!
Похоже, парень тоже был ошарашен.
— Вик, ты что?! — зашептала я. — Не надо! Он же несовершеннолетний!
От моего шепота подросток перепугался еще больше.
— Раздевайся! Кому сказала! — решительно повторила подруга. — Ну!
Он дрожащей рукой попытался расстегнуть рубашку, не снимая свитера, потом рванул воротник, верхняя пуговица отлетела куда-то в лилии.
— Сначала свитер! И быстрее! А то хуже будет! — пригрозила Вика.
— Я н-не м-м-м-мо-г-гу, — заикаясь, пробормотал бедняга, но свитер снял. Потом снял и рубашку.
— Теперь брюки!
Парень остался в плавках и носках. Сняв кроссовки, он держал их в руке и дрожал, как стрекоза, отчего шнурки кроссовок истерично подпрыгивали.
— А сейчас полезай в бочку! — медленно произнесла Вика.
— Неужели ты его утопишь? — прошептала я.
В ответ Вика скорчила страшную рожу.
Услышав меня, парень лязгнул зубами от ужаса и сделал шаг назад. Но Вика направила на него пистолет, и в бочку с водой он все же полез. Медленно полез, все еще держа в руке кроссовки.
Воды оказалось ему по пояс.
— Приседай! Ну, живо! — Вика нервно ткнула в его сторону пистолетом.
Выгнув спину, словно инвалид, парень начал сгибать ноги в коленях. Его взлохмаченная голова поползла вниз и, булькнув, на секунду исчезла под водой. Кроссовки остались плавать на поверхности.
Вынырнув, он превратился в самое испуганное и несчастное существо, которое я когда-либо видела. Голодный, брошенный щенок, промокший под дождем…
— Ну ладно, вылезай, петух ощипанный, — милостиво разрешила Вика. — Забирай свои шмотки и мотай отсюда! И чтобы больше я тебя не видела!
Не одеваясь, мокрый, он подхватил свои вещи и в носках побежал с нашего участка.
Результаты проведенной операции были невелики, хотя и заслуживали определенного внимания.
Купавшийся в бочке внук председателя Правления заработал насморк и нервное расстройство желудка, а сломанная после падения с нашего крыльца нога Антона три недели была закована в гипс. Третий «налетчик» не пострадал, разве что морально.
Зять был забыт навсегда. А вот Жанетка… Но это, правда, уже другая история.