Не завидуй себе
Шрифт:
Испуг сделал свое дело. Сердце Алёны то бешено колотило молоточками, то внезапно притормаживало, останавливалось, делало сальто в попытке завестись и вновь принималось стучать.
– (Аритмия), – сделала она вывод.
Голова кружилась, ей казалось, что теряет сознание.
– (Надо покашлять, по-моему, это советуют кардиологи в таких случаях. И не дергайся, с тобой ничего не случится).
Двое мужчин подошли к дверям и стали их толкать, пытаясь раздвинуть. Урбанова не могла не возглавить инициативу.
– Лучше
Алёна вытащила из кармана носовой платок, развернула и закрыла лицо. Народ вокруг, кашляя, последовал ее примеру. Тогда люди еще пользовались матерчатыми носовыми платками.
Изо всех сил Урбанова старалась не подавать вида, что боится. Ей не хотелось усиливать и без того напряженную обстановку в вагоне, тем более что рядом с ней сидела молоденькая мама с младенцем на руках.
Безмятежно спавший крохотный человечек всей своей белой, тоненькой, гладкой кожицей почувствовал нависающую над ним угрозу. Он зашмыгал кнопочкой носа, покряхтел и издал истошный вопль. Этого ему показалось мало, и он заорал во всю мощь, корчась и извиваясь.
Неопытная мама сжалась в комок и застыла в неудобной позе, не зная, что делать.
– Всё будет хорошо. Сейчас поезд поедет, – убеждала Алёна молодую женщину, пытающуюся успокоить ребенка. – У вас кто, мальчик или девочка?
– Девочка, трусишка.
– А я думала мальчик, голосина какой, а? Как зовут?
– Настя.
– Прекрасное имя. Сколько ей?
– Завтра будет три месяца.
Дети чувствуют и понимают гораздо больше, чем мы думаем. Урбанова наклонилась над девочкой и заговорила теплым, мягким и безмятежным голосом:
– Насюльчик, и что ты так раскричалась? Ты что, ты что, мой маленький? Успокойся, посмотри, что у меня есть, – и достала из сумки свои очки в смешной яркой цветастой оправе. – Посмотри, что у меня есть. Посмотри, какие цветочки, – и улыбнулась девочке.
Малышка, к большому удивлению мамы, перестала кричать и внимательно посмотрела на очки.
– Нравятся? Взгляни, тут есть стекла, и через них ты можешь увидеть свое будущее счастье.
После этих слов Настя стала серьезной и внимательно смотрела сквозь выгнутое стекло.
– Вы что, в яслях работаете? – поинтересовалась мама девочки.
– Нет, в университете, просто люблю детей.
– Сколько их у вас?
– У тех, кто без ума от малышей, обычно бывает только один ребенок. На всех просто не хватит.
– Интересная мысль. Мне тогда что, больше не рожать? Я тоже детей люблю.
– Глупости всё это, рожайте, воспитывайте, у вас это хорошо получается. А как вас зовут?
– Юля.
– Юлечка,
– У вас не сумка, а скатерть-самобранка: всё есть, – обрадовалась молодая мама и прикрыла девочке мордашку.
– (Надо же, сколько ей лет, двадцать? Лет на пятнадцать младше меня, – прикинула Урбанова, – а какая разница в менталитете).
К всеобщей радости, поезд медленно тронулся, выползая из задымленного туннеля. Пассажиры облегченно вздохнули. Их вагон был последним, именно его и не дотянуло до платформы. Двери открылись со словами дежурного по станции: «Прошу всех без паники выйти из вагонов и покинуть метро…»
Легко сказать, трудно сделать. Было непонятно, как выходить из вагона в туннель. Урбанова тут же нашла помощников для Юли:
– Пропустите, пропустите, здесь женщина с ребенком. Молодой человек, помогите, пожалуйста, Юле выбраться отсюда, и побыстрее.
Справедливо отметить, что советский народ по-прежнему был чувствителен к теме материнства и детства. Столпившиеся у дверей люди тут же расступились, юноша выпрыгнул из вагона и помог оцепеневшей маме выйти вслед за ним. Юля оглянулась на Урбанову:
– А как же вы?
– Я успею, поторапливайтесь наверх, чтобы легкие малышки меньше гари набрали, – и вдогонку: – Сделайте с ней дыхательную гимнастику, когда вернетесь домой.
Урбанова приблизилась к выходу.
– (Ты можешь училкой не быть? Не могу), – с улыбкой усмехнулась она.
– Спасибо, – раздалось уже из туннеля. – А как вас зовут?
– (Дура хренова меня зовут), – и вслух, – Алёна Владимировна. (Урбанова, и какого фига ты потащилась в метро? Ты же знаешь: чего боишься, то и происходит. А может, я оказалась здесь, чтобы успокоить Юлю и Настю? Фантазерка. Лучше выбирайся из вагона, ты уже последняя осталась).
Оказалось, что в туннеле было некоторое подобие помоста, вмонтированного в стену. Спокойно, без излишней суеты и толчеи, пассажиры выбирались на перрон и семенили по направлению к эскалатору.
Дурдом творился наверху. Верещали машины скорой помощи. Бегали люди в милицейской форме и белых халатах. Росла и множилась толпа зевак, обступивших выход из метро.
Урбанова никогда не искала приключений. Они исправно находили ее сами. На свежем воздухе Алёна успокоилась, к студентам не опоздала.
На следующий день вся Москва обсуждала количество жертв жуткого пожара, случившегося в метро.
Алёна пыталась переубедить сослуживцев, аргументируя:
– По-вашему, я похожа на обгоревший труп? Я ехала в том поезде, который дымил!