Небесная тропа
Шрифт:
— Ну как? — самодовольно усмехаясь, — спросил Шайтаниров.
— Что-то я не понял, кто ты такой. — ЭРик даже не пытался скрыть улыбку.
— Я — Кайрос, бог счастливого случая. Кто ухватит меня за чубчик, тому привалит удача.
— Что-то я не слышал про таких богов, — фыркнул Арсений.
Кайрос-Шайтаниров нахохлился от обиды.
— Это греческий бог. Кайрос — это тот неповторимый момент, когда усилие одного человека совпадает с велением Судьбы. Я — поклонник гармоничного мира Эллады и ее небожителей. Монотеизм делает человека слишком зависимым.
— Как это понимать? — этому
— Все очень просто, — тут же пустился в рассуждения Кайрос-Шайтаниров. — Рассмотрим вариант, когда Бог — один на всех. И вот представь, что ты чем-то не приглянулся этому грозному Боженьке, как какой-нибудь лоботряс строгой школьной училке. Все — тебе кердык. Будут сыпаться неудачи, как из рога изобилия. Успевай только лоб для шишек подставлять. Боженька будет тебя постоянно напрягать, испытывать, воспитывать и толкать по пути, по которому ты идти не собираешься. Считай загублена жизнь. Другое дело — древнегреческий пантеон. Богов множество весь Олимп заселен. Да что Олимп, в каждом ручейке, на любой зачуханной горушке обитает высшая сила. Чувствуете, какой выбор — не понравился одному, тебя другой пригреет. Вот истинная свобода выбора! Да, греки знали толк в демократии!
— Подожди, — одернула его Анастасия. — А как же ангелы и святые? Им тоже можно молиться.
— Не то, — отрицательно замотал головой Шайтаниров. — Это всего лишь сержанты на службе у генерала. Генерал гаркнет: «Пли!» Сержант ответит: «Есть!» А человек перед ними — жалкий крестьянин, по дому которого лупит дальнобойная артиллерия. Может, сержанту в глубине души и жалко мирного жителя, но генерал приказал сровнять поселок с землей. А у греков, у них все иначе, — голос новоявленного Кайроса сделался мечтателен. — Пускай Зевс главный — это ничего не значит. Остальные постоянно против него интригуют и тайком или в открытую помогают своим избранникам. Вы что, забыли Троянскую войну? На стороне троянцев — Афродита; Афина Паллада — ахейцам помогает. Десять лет бодались! А при монотеизме за полгода бы управились. И уж Энею точно спастись не позволили — всех бы положили на месте.
— Ладно уговорил, — хмыкнул Арсений. — Сегодня же вечером идем в казино, я держу тебя за твои крашеные патлы и срываю банк.
— Во-первых, я волос не крашу, — обиделся Кайрос-Шайтаниров. — А во-вторых, азартными играми не занимаюсь. У меня более высокое предназначение. Я теперь бог. Другие желания давайте!
ЭРик шагнул к Шайтанирову и ухватил за вихор.
— Пусть сейчас здесь появится мой трамвай!
Едва замер звук его голоса, как воздух перед ними сгустился в сияющий голубыми огнями шар. Вращаясь, он медленно плыл к колоннаде. «Сейчас», приказал про себя ЭРик, и шар беззвучно лопнул, и из него, как бабочка из огромного кокона, высунулся нос летящего трамвая. Кольцо монорельса опоясало Исаакий и соединилось над голубыми главами Троицкого собора со вторым кольцом, охватившим старый город по периметру.
— Прыгай! — Анастасия толкнула ЭРика в спину.
Синяя, притягивающая, как магнит, подножка обозначилась совсем рядом. ЭРик оттолкнулся от ограждения и полетел. Земля была где-то далеко, запредельно. Город тонкими шпилями протыкал прозрачное северное небо. Слишком красивый, чтобы быть настоящим. Слишком
ЧАСТЬ III
«Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня…»
Глава 1
— Куда мы теперь? — спросила Светка, когда они выскочили на улицу.
— Не знаю. — Танчо оглянулась: нет ли погони. Но никто их не преследовал. — Одно ясно: домой я не пойду.
— Почему? — зачем-то спросила Светка и, не получив ответа, предложила: — Пойдем ко мне.
Помедлив, Танчо кивнула.
День был в самом разгаре. Солнце пекло, и в пропитанном сыростью жарком воздухе город изнывал, как в горячем компрессе. Больше всего на свете Танчо хотелось немедленно лечь и заснуть — вот здесь, прямо на мостовой. Но спать сейчас никак было нельзя.
«Если я засну, то уже никогда не проснусь», — подумала Танчо и ощутила каждой клеточкой своего тела — да, так и будет.
Будто посторонний голос шепнул ей это на ухо. С ней и раньше бывало подобное, только она не помнила, исполнялось ли то, что шептал голос. Отец верил подобным нашептываниям, и всегда вспоминал при этом бабку-колдунью. Обычно в таких случаях мать, чтобы не отстать от отца, вспоминала деда, который верил в потусторонние силы и вообще был «сильно с придурью». Кажется, это единственное, в чем они были полностью согласны, — что не так плохо знаться с чертовщиной. Кто знает, может быть, и Танчо — немного ведьма?
Танчо невольно приободрилась. Странная коробочка, найденная в стене Милославовой квартиры, все еще лежала в ее сумке. Может быть, выкинуть опасную находку в Неву — и тогда Фарн оставит Танчо в покое. Или не оставит? Коробку Фарн снова отыщет — в этом сомневаться не приходилось. Но кто ему со дна Невы ту коробку достанет? Сам-то он ее взять не может недаром ему понадобилась мертвая рука ЭРика.
— Ты слышала, что сказал Фарн? — спросила она Светку. — Будто бы один раз он уже пытался убить ЭРика…
— Вроде того, — буркнула в ответ Светка.
— Девичья фамилия моей матери Крутицкая. Получается, что мы с ЭРиком родственники, и наша семья причастная к какой-то важной тайне, — рассуждала вслух Танчо.
— Лучше бы к материальным ценностям, — процедила сквозь зубы Светка.
В небе над их головами глухо зарокотало, будто где-то вдали шла гроза. Танчо подняла голову. Небо было чистым. Абсолютно. Только блеклую голубизну рассекал синий росчерк — будто некто провел жирным фломастером по листу голубой почтовой бумаги.
«Монорельс», — сообразила Танчо и еще сильнее запрокинула голову, рискую вывернуть шею.
По синему монорельсу, стуча колесами и сверкая блеклыми на фоне солнечного неба огнями, мчался трамвай.
— Что ты там увидела? — спросила Светка, останавливаясь и тоже запрокидывая голову.
Прохожие останавливались, глядели сначала на них, потом, прикрываясь ладонями от света, пытались что-то разглядеть в небе и, ничего не обнаружив, пожимали плечами и спешили дальше. Трамвай исчез, скрывшись за крышами домов, но синяя полоса в небе осталась. Танчо, запрокинув голову, медленно пошла по улице, то и дело натыкаясь на прохожих.