Небо № 7

Свешникова Мария

«Любовь — это, наверное, когда весь мир сосредотачивается в одном sms, даже если оно придет с другого континента, в голосе, во сне, куда ты ходишь, чтобы увидеться с человеком, в чувстве вины, что ты долго его замечала, в отсутствии влечений к кому бы то ни было, кроме самого объекта, в каких-то внутренних запретах и цензуре мыслей, здоровой, когда уходит свобода блядства и ты остаешься одна за решеткой собственных чувств. И нет телефона. И нет службы спасения.

И как никогда ощущалась молодость, не с развратом размешанная, не с сексом разбавленная,

и не с усталостью смешанная грусть. Это было родное течение жизни».

Внутри меня вместо крови тек предмет моих недоразумений (плод несостоявшейся семейной жизни).

В декабре грозилось наступить лето.

Где-то плюс. Красота и чайная кружка недосыпа.

Безразличие — то самое чувство, застывшее в его нутрях.

Он — та самая мечта, чтобы не больно. Та самая реальность, что больнее.

И кажется, что сотни струн, натянутые сквозь недра моих терпеливых и приятных страданий, ослабли, что канифолью покрытый смычок, больше не издают звуков. И тишина, тихое поскрипывание и посапывание, видимо это собака храпит или я так дышу.

Пришло ведь то, за чем гналась, но дура, что не убегала.

Вот оно — уже через неделю мне переведут деньги и я смогу улететь в Лондон и закончить начатое.

Но Лондон в мыслях ассоциировался со странным словом «равнодушие», но как души могут быть равны и как их вообще сравнивать?

Потерянные строки, делитну [17] вдохновенье, пойду и напишу сто строк.

Без малого рассказ, без много роман. И чьих-то слов столпотворенья.

Хочу найти, хочу отнять. Но не чужое, а свое.

17

От delete — удалить.

Забрать, схватить, бежать и гнать.

Подальше мысли о… безразличии Макса ко мне.

* * *

Если о ком-то очень сильно думать — он обязательно позвонит. С Максом этот номер уже не прокатывал, или он очень сильно переживал за мою репутацию, опасаясь, что мелодия Алсу зазвучит в моей сумке в публичном месте.

Я думала о книге. Как правильно начать и как закончить. Середина была готова. Я предпочитала думать в ванне — мне казалось, это самое безопасное пространство для размышлений — тут мало острых углов, и жизнь протекает по кранам и законам сообщающихся сосудов.

Подул ветер с книжной стороны в виде входящего вызова, не на дуэль, конечно.

Диалог был столь банальный, что я предпочитаю сообщить только последнюю его часть.

— Вы хотите спросить, что я делаю сегодня вечером? — Я игриво перешла на «вы».

— Нет, хочу вам об этом сообщить. Договор пришло время подписывать.

— Ладно, куда деваться!

— Хочешь стать звездой — забудь про небо и засучи рукава.

— Мне нечего засучить…

— Попрошу без намеков.

Но мне же правда было нечего засучить.

Я приехала подписывать договор на почти

дописанную книгу — я думаю, все авторы знают, что такое «почти дописанная книга» — как прогноз погоды от гисметео.

Издательство оказалось далеким от того, что я представляла… Никаких белых стен и аккуратных стеллажей, но книгами действительно было завалено все пространство.

Я поставила подпись на основном договоре, и пока мне готовили акт о сдаче-приеме книги, пила свой остывший чай.

Телефон зазвонил — звонили из моей поликлиники.

Отлично, всегда мечтала в пятницу вечером узнать, что у меня дисфункция яичников.

— Мария?

— Да.

— Здравствуйте, меня зовут Ирина, сейчас я соединю вас с врачом.

— А это не может подождать до понедельника?

Мне было бы неприятно вести разговоры о дисфункции яичников или прочих женских вопросах при издателях.

— Думаю, что для вас будет лучше узнать все сегодня.

Я испугалась не на шутку, просканировав в голове за раз всю медицинскую энциклопедию.

— Добрый вечер! Это Виктор Сергеевич, с яичниками у вас все нормально. Все куда проще оказалось — вы беременны, срок шесть недель.

Вот вам и цена подписанных договоров и раннего успеха. Ничто не приходит бесплатно. Но разве я досрочно не заплатила нужную цену по прейскуранту? Сколько еще авансов потребует счастье? Пора писать жалобу на Небо № 7.

Биологические часы остановились — они временно не кричали и не требовали продолжать род человеческий.

Ушедшая любовь объявлена в розыск. Нашедшему просьба спрятать подальше.

Грозовой ливень

Струи печали. Отчаливаем!

It`s time to be brave

Say I`m not afraid, not anymore

I used to be cold, now the

temperature`s changed

It just ain`t the same

I`m not afraid, i`m not afraid

Cus I`ve become brave

As the light of day straight into a cave

To show me the way, that I might be saved

Now I`m turning the page

Thanks to the power of love I can love

Because I am brave [18]

18

Чтобы не мучить вас переводом, скажем просто: «Не бойтесь любить!»

Я быстро поставила подписи на всех документах и убежала, как школьница с урока, к которому не подготовилась.

Села в мамину машину, включила радио.

Шел снег огромными хлопьями, которые не обязательно заливать молоком. Снег шел сам по себе, и ему не требовались люди для подтверждения уникальности. Его любили и ненавидели. С точки зрения специалистов по связям с общественностью у снега была уникальная слава и беспрецедентная известность.

Договор я подписала около девяти вечера.