Небо молчаливое

Мулева Евгения

Радио нашлось куда быстрее. «Дурацкая лаванда, – думал Константин. – Чокнутая ведьма». Эмма тем временем сделала что-то с выключателями и в комнате сделалось светло, заработала вентиляция и под потолком загорелись плоские экраны с изображением облаков. Почти что окна. Но окон у корабля не было.

–Я не люблю говорить о себе, – ведьма повернулась к экрану, на котором так нелепо и бахвально красовались свинцовые вихри. Корабль несло в скоплении грозовых облаков. Мальчонке за штурвалом придётся несладко. Ведьма, повела затёкшими плечами. – Тебе не понять, – она усмехнулась:

такого трепло как этот надо ещё поискать.

– Напротив, – Константин выдал ей лучшую улыбку, выдал со скрипом. Он бы предпочёл за штурвалом стоять. – Я хочу узнать тебя. Застряли мы, по-видимому, надолго, – он снова попытался улыбнуться, но сей раз вышла гримаса. А впрочем, какая разница? Ведьма всё равно не смотрит! – Значит надо как-то уживаться.

– Ты это откуда выучил?– спросила ведьма, но судя по тону ей было начхать. Долетят до ближайшей станции и выгонят его, а как обойти законника ведьма придумает. Ведьмы не пропадут. Ведьмы падают с метлы и встают. А героев лишних гонят взашей.

– Ниоткуда, – фыркнул Константин. – Я так думаю.

– Ну слушай, великий, – её голос сделался насмешливым и даже злым, она попросту издевалась над его капитанским высочеством, его павшем величеством.

– Если тебе сложно, хочешь, я первый про себя расскажу?

Она покачала головой.

– Да плевать мне, если честно. Доберёмся к Южной, выправим документы и ссадим тебя, капитан.

Примерно это Константин и думал услышать.

– Справедливо, – буркнул он в пол.

Ни капельки не справедливо! Она даже не хочет попробовать, попробовать узнать его! Себе же хуже делает. Три человека на такой махине и без капитана, да им рук не хватает, а она гонит. Пусть не капитаном, пусть пилотом возьмёт. Ведьма, воришка и доктор. Да как они не разбились ещё?

– Рада, что ты понимаешь. Луи сглупил.

Она скидывала шаль за шалью, и на столе росло цветастое гнездо, а когда шали закончились, принялась за кольца. Сорочье гнездо.

– Ты накажешь его?

– А смысл? – пожала плечами. Под шалями она была одета в простую чёрную футболку, широкую точно парус, короткие рукава закрывали локти. Эмма оглядела свои руки и тотчас спрятала их под стол. Он не успел рассмотреть, но кажется, на правой у неё было вытатуировано нечто крылатое, а на левой – красные цветы. Странная ведьма. На Тирхе женщины таким не увлекались.

– Ты здесь главная?

– У нас демократия. Ладно, о боги…Хочешь чай? – Эмма поднялась, всё так же пряча руки в складках огромной юбки.

«А она ниже, чем кажется», – подумал Константин. Так обычно думают о музыкантах, эффект сцены. Сцена и голос всегда придают значимости и роста. Похоже с ведьмами работает так же.

– Чёрный с двумя ложками сахара, – попросил Константин, едва ли не вставив что-то про рост и сцену, хрен её знает, как отреагирует. А чай – идея хорошая.

– Ого, – хмыкнула ведьма. – Сахара нет. Ложки грязные. Ничего не попишешь, мы не генералитет. А чай там, – она махнула в сторону шкафчика и пошла к чайнику.

– Эмма?

– Ну спрашивай, что ты там хочешь…

«Невесёлое начало», – подумал Константин. Дома он с такими ведьмами

дел не водил. Она странная, не чудная, не забавная, а именно странная.

– Ты не отсюда и похоже…

– Я из Нового мира. Это далеко. Другая солнечная система.

Константин обомлел.

– В смысле другая?

– Если о чем-то забыть, оно не исчезнет, капитан, – протянула она едко. – Старый мир позабыл о нас. Мы были когда-то, как Верна, колонией.

– Эм…

– Ладно, давай я сама расскажу. Быстрее будет. – Она упала на диванчик и, подтянув к себе чашку, сказала: – Это корабль моей научной группы. Мы прилетели сюда исследовать, как бы покороче? – она поморщилась, – Предположим, климат. Климат Верны. Чуть меньше года назад. На другом корабле. Здесь его нет. Сбежать обратно в твой славный мир не удастся.

– Я и не думал.

– Потом подумал бы.

Чего она умничает?

– Зачем мне улетать?

– Чтобы вернуться. Ты ж ссыльный. Людвиг ловит таких.

– Кто? – не понял Константин. Людвиг. Боже, что у них за имена такие? И что за порядки?

– Неважно, – отмахнулась ведьма. – Я поняла, потому что поняла. Дальше. Дальше, – она выпила и поморщилась. – Горячо. Дальше мы работали, а потом мои коллеги заболели, климат не курортный. Миссию решили свернуть. Многие захотели остаться, и деньги к тому же по гранту отрабатывать надо.

– Ты осталась? – спросил Константин с сомнением. Гадалка, пацан этот и некий Фет плохо вписываются в понятие «много», хуже только в «научную группу».

– Мм… – протянула гадалка, – не совсем. Моему учителю стало сильно хуже. Мы бы не смогли перевести его через звёзды.

– Он умер? – угадал Константин. Ведьма быстро кивнула, её белое лицо сделалось ещё бледнее. «Жуть», – подумал Константин. – И они улетели, а ты осталась с ним?

– Нет. И не жалей меня. А когда мой учитель умирал, я убежала бить татуировку. Эту, – она медленно-медленно точно кукла шарнирная подняла левую руку. – Красивая? Мне вот очень нравится, – поиграла пальцами и тут же спрятала руку под стол. – Верна то ещё местечко. Скоро сам почувствуешь, капитан.

– Прости. – Ничего другого на ум не приходило. Ведьма отвернулась. Что ей его слова? – Думаешь, я не смогу быть капитаном? Не справлюсь?

– Думаю, ты здесь ни к месту. Думаю Луи… – она вздохнула.

– Я был генералом. Я умею управляться с самолётами и с дирижаблем смогу. Я вообще-то…

– Мальчик, – прыснула ведьма.

«Мальчик!» – вспыхнул Константин, но вслух возразить не успел.

– Ты был символом. Посмотри на себя, – она вытянула руку, всей ладонью указывая то ли на него, то ли на стену. А рука такая тонкая и белая, точно бескровная, точно лист бумаги, а не живая плоть и вся в татуировках. Жуть. – Ты такой красивый. Высокий вон, кудрявый, плечи широкие. Такого хорошо на фоне флага снимать. – Под её взглядом он, напротив, чувствовал себя маленьким и бестолковым. Эмма медленно опустила руку. – Тебя использовали и вышвырнули. Это же Тирха. – Морщится. Глумится. Ведьма, чёртова. – В двадцать лет не становятся во главе армии.