Небо молчаливое

Мулева Евгения

– Разумеется!

– Всего вам доброго! – Луи помахал им с диванчика. На том можно было б закончить. Можно выдохнуть. Чая попросить. Константин, кстати говоря, жутко хотел есть.

Пацан медленно опустил руку, пацан замер, перестал дышать, ссутулился. Константин не понимающе глянул на него. Подавился? Приступ? Он астматик, эпилептик? Где-то в глубине клацнул люк. Кто-то третий объявил по рации: «Взлетаем через пять минут. Двери в положении…».

Гадалка принялась шарить рукой по дивану, наконец, нащупала что-то, передатчик и мертвецки-тихим голосом выдавила: «Да». Парень насторожено поддался в её сторону, передатчик

упал на диван.

– Луи, что это? – она вспорхнула точно орлица.

– Капитан.

– Какой ко всем чертям капитан?

– Мы же решили…

– Мы решили, что ты добудешь документы. Документы, Луи. Доверенность от капитанского совета на имя Фета или на моё.

– Он военный!

– А я физик. И что с того? Здесь Верна, а не Полис. Или откуда там его сослали.

– Тирха, – вставил Константин, четко осознавая, что вмешиваться сейчас не стоит.

– Плевать, – отрезала гадалка.

– Ну, Эмм! – взмолился парень. – Ты говорила, что не будешь сильно против, если я приведу…

– Кота, – процедила гадалка.

– Такого не помню,– дерзнул мальчишка. – Ты говорила… Ну если и так, чем он хуже животного?

– Он не животное, Луи! – выплеснула руками гадалка. – Я говорила о кошках, о крысах. Боги! Мне не нужны капитаны, бездомные, домашние – плевать. Мне вас, о духи, много!

– Вас трое, да? – подал голос Константин.

Гадалка фыркнула, что можно было счесть за «да, дубина, не донимай меня».

– Но он…, – Луи не подобрал слова, но наклонил голову смутившись. Он почему-то знал, всё выйдет мирно. В противном случае она просто выгнала их, нашла бы как.

– А как там доктор? – сощурилась гадалка. Ох, если бы железо плавилось от взглядов, ни капельки бы не осталось от корабля и Константина.

Луи съежился и отшагнул к стене.

– Скажи, ему о нашем госте, – попросила она. И пятиться захотелось новопровозглашённому капитану. – Фет будет рад.

Чутьё подсказывало Константину, что от радости Фета спастись будет непросто.

– Да, Эмм, – промямлил пацан.

Молчать дальше было не разумно.

– Я Константин, – вступил капитан.

– Очень приятно, – сухо ответила гадалка, посматривая, как напуганный Луи плетётся по коридору.– Эмма, – она вытянула из-под балахона тонкую белую кисть, совершенно мраморную, подумалось Константину. И посему он беззастенчиво схватил её, и дёрнул девушку в объятия.

– И мне!

Наощупь она оказалась ещё тоньше, костлявее и лохматее, чем на вид. Она дрожала, там в глубине своих цветастых балахонов. Она дразняще дерзко пахла терпким можжевельником. Она почти приобняла в ответ.

– Личные границы, – сообщила гадалка, выворачиваясь из объятий.– Не делай так больше.

– Прости, – вполне искренне попросил Константин.

– Не люблю, – она дернула плечами, точно стряхивая эти глупые объятия, – когда незнакомцы меня касаются.

– Понял, – он слукавил, не сильно, он попытается понять.

– Неужто?

«Взлетаем!» – объявил третий голос. Корабль тряхнуло.

Глава 2

вор, гадалка, доктор Фет

I

Ведьма встала, оправила юбку, на Константина и не глянула, она вообще

старалась не смотреть ему в глаза. Принялась молча собирать свечи: одну задула, вторую, третью, свечи были толстые чёрные и оплывшие, ведьма явно их берегла, потому что других не было. «А может и были», – одёрнул себя Константин, он вообще ни черта не понимал, что тут твориться, Луи ещё этот! Заварил этот бред и свалил. Зажав их подмышкой, ведьма отправилась рыться в шкафчике над диваном. Нужно было что-то сказать, а может встать и помочь: подать тот шар и пучок благовоний.

– Не трогай карты, – шикнула она, не оборачиваясь, и тут же оказалась у стола в обнимку с чёрным сундучком. – Они живут здесь. – Щёлкнул замок. Ведьма откинула крышку. Внутри на серебристом бархате лежал мешочек из чёрной холстины и тонкая книжка, не больше блокнота. Вещь то была совершенно колдовская и точно не здешняя.

– Местные верят, что всё это, – она стукнула ногтем по крышке, заметив его взгляд, – магия. Мы с Луи эту веру продаём.

– Жестоко. Тебе не кажется? – спросил Константин.

– Кажется, – она равнодушно кивнула. – И что теперь? Подай лаванду.

– А?

– Вон тот пучок, – она взмахнула рукой, взметнулась тёмная ткань. – С краю.

Константин беспомощно оглядел стол.

– Не важно, – ведьма нашла быстрее. Нашла и сунула жухлый пучок в белый мешок побольше. Кажется, на нём была вышивка, кажется, веточка светло-сиреневых – лавандовых цветов.

«Ну, конечно», – подумал Константин. Что-то подобное он видел на бутылках с сиропом. Мешок тоже отправился в верхний шкаф. Стол опустел и стал похож на стол. На обычный, в смысле. Не то прямоугольный, не то почти овальный с закруглёнными краями, толстыми металлическими ножками и бежевой псевдодеревянной столешницей. Чёрная скатерть тоже отправилась в ящик. Всё колдовское отправилось в ящик. Сеанс закончен. За эти свечи ты, капитан поддельный, не заплатил, вот поддельная ведьма и не стала тебе гадать. Хотя какая она поддельная? Ведьма осталась ведьмой.

– Так и будешь тут торчать, капитан? – протянула она едко. Будто ему было куда идти!

– Хотел с тобой объясниться, – он глубоко вздохнул. Ну что за дело? Волнуется как на экзамене. Нет, на экзамены ему плевать. Как перед отцом. Константин откинул со лба отросшие волосы, с непривычки они его знатно бесили. – Я право не думал, – протянул он учтиво. Учтиво? Тоже ещё! Что в этой псевдоведьме такого важного? – Не думал, что будет… что Луи.

– Ты правда не думал, – хмыкнула она. – Вижу.

– Давай познакомимся, Эмма? Раз мы теперь на одном корабле?

Она взглянула на Константина крайне мрачно и снова отвернулась к шкафу. Хотя на столе больше ничего не было. Нечего убирать. Нечем занять руки.

– Я генералом был Тирхской армии. А ты? Ты не отсюда, так?

«Добрый день! Господа и дамы! С вами «Последняя буря утренней станции!»

– Выключи, пожалуйста. – Эмма наконец отошла от шкафа. – Радио, – подсказала она устало. А сама направилась к двери. Неужели уйдёт вот так просто? Ведьма чёртова. Он же как лучше хочет! Будто ему это нравится? Быть не понятно на кем на каком-то странном корабле, у которого явно беды с законом, а у его «обитателей» – с башкой. И будто ему в радость объявлять всем и каждому: привет, я был генералом, героем Тирхи, а теперь я никто, до одури приятно познакомиться.