Небо в кармане 3
Шрифт:
Глава 21
Мой переход на так сказать, «подножный корм» остался незамеченным для семьи. По крайней мере, мне так кажется. Если в первое время после моего возвращения в столицу отец ещё появлялся на заводе и довольно-таки частенько, то в последнее время я его там практически не видел. Так что зря я радовался в те первые месяцы возвращения, зря. Похоже, просто накатившая в то время из-за свалившихся на меня наград и преференций эйфория не позволила критическим взглядом оценивать кое-какие вещи. Особенно тогда, когда
Но, скорее, тут дело в другом. Какими бы ни были они, эти самые семейные отношения, но я чётко понимаю, что с такой мачехой мне вряд ли стоит рассчитывать на достойное наследство когда-нибудь потом и на существенную поддержку сейчас. Она моложе отца и уж точно его переживёт, а уж ночью всегда накукует в свою пользу и в пользу своих детей. Так что всё я правильно делаю. И по этой же причине ни за что не полезу в семейную кубышку, не обращусь за помощью, а предпочту напрячься, но обойтись своими силами?
Для чего? Чтобы повода для упрёков в будущем не давать, чтобы «хвосты» обрубить. Для обретения полной самостоятельности, и не только финансовой, но и…
Какой? Пока и сам не могу этого сформулировать. Просто знаю, что нужно сделать именно так. Завод пусть будет. И тут не только в доходах дело, хотя и без них никуда и даже затеваться в обратном случае не нужно, а в престиже. Уж я-то точно знаю, что ещё сам государь на моих автомобилях ездить станет!
Время, время… Вот и с Луцким всё вышло так, как и задумывалось. Заинтересовал, заговорил, перспективами увлёк, но пришлось всё-таки пойти и на кое-какие уступки…
— Помнится, Николай Дмитриевич, мы с вами не так давно уже имели определённые договорённости касательно моего ближайшего будущего? — озабоченно хмурится Борис Григорьевич и тянется за платком. Разговор напряжённый, тема слишком серьёзная, чтобы отнестись к ней «спустя рукава». Волнуется инженер. Понимаю.
— Не отрицаю, — улыбаюсь спокойной благожелательной улыбкой. — И не отказываюсь от наших с вами предварительных договорённостей. Но время неумолимо идёт вперёд, и жизнь меняется ежесекундно. Верю, что в нашем с вами случае она будет меняться только в лучшую сторону. Просто сегодня я хочу предложить вам значительно больше.
— Мне бы вашу уверенность, — мнёт в руках платок Луцкий. Смотрит на него, словно не понимает, с какой-такой целью эта штука в его руках оказалась и нервным движением пихает непонадобившуюся тряпицу обратно в карман. За нервозностью прячет явную заинтересованность. Успеваю заметить, как у моего собеседника глаза азартом полыхнули.
— Обещаю, как только я расскажу вам всё о нашем будущем совместном деле, такая уверенность и у вас появится, — позволяю себе мимолётную улыбку. Вижу, что она на инженера самым успокаивающим образом действует. Вкупе с моим
В общем, не скажу что быстро, но дело двинулось. Ещё и подстроил встречу Луцкого с Ефимовым и Рыниным, пришлось и здесь пойти на встречу моему директору. Какому? Так Луцкому же!
Тянуть не стал, первым делом и первым же приказом назначил его на эту высокую должность. Пусть потешит самолюбие. Человеку приятно, сразу всем бывшим недругам рты позатыкал. Ну, не позатыкал, а как бы наоборот вышло, зато недруги моментально превратились в завистников. Что хуже, право слово, не знаю, время покажет. А оно несётся неумолимо, даже листки календаря перекидывать не успеваю.
Директор директором, но владетель предприятия один и это я. Прикинули с ним, что нужно в первую очередь, что во вторую, перспективы набросали на ближайшую пятилетку. Тут больше я постарался, ввергнув моего новоиспечённого директора в состояние лёгкого шока…
— Но, позвольте, Николай Дмитриевич, — растерянно посмотрел на меня Луцкий. — То… То есть, те цели, что вы наметили… Не находите, что всё это слишком уж грандиозно? Неужели и вы где-то умудрились подцепить эту новомодную в Европе заразу?
— Какую? — не отвёл прямого взгляда от лица Бориса Григорьевича.
— Наверное, уже прочитали «Машину времени» Уэлса? И уж точно являетесь поклонником творчества Жюля Верна? Увлекаетесь фантастикой?
Признаться, мне на мгновение даже как-то не по себе стало от первого вопроса. Это на что он намекает? А потом опомнился, выдохнул:
— Увлекаюсь, вы правы, Борис Григорьевич. Иначе не было бы у меня всего того, что уже имеется, — произнёс с намёком на свои награды и дела. И подосадовал на себя, что это я сам не сообразил этих писателей-фантастов в качестве примера для всех своих дел придумать?
— Тут вы правы. Лестно иметь в столь молодом возрасте такие великие заслуги, — не стал финтить Луцкий, честь ему и хвала за прямоту. Ещё и демонстративно так, не скрывая удивления, глянул сначала на ордена, потом на офицерские погоны.
— Кстати, как вы посмотрите на то, чтобы хотя бы на первое время принять к себе в качестве помощника вдову бывшего владельца предприятия? — выдвигаю предложение.
— Зачем? — удивляется Борис Григорьевич и тут же спохватывается, со значением качает головой. — Впрочем, объяснять ничего не нужно. Понимаю, дело молодое, у каждого из нас свои предпочтения и вкусы…
— Что? — приходит моя пора удивляться. — В каком смысле?
Потом и до меня доходит. И я вспыхиваю, нельзя это так оставлять. Вспыхиваю, но в глубине души отлично себя контролирую. И гнев мой больше напоказ, для инженера он предназначен, чтобы запомнил, чтобы на будущее думал, где и что можно говорить:
— Милостивый государь… — привстаю в кресле, рука как бы сама собой тянется к рукояти клинка. — Что вы себе позволяете?!
— Но, позвольте, тогда я абсолютно ничего не понимаю, — вслед за мной привстаёт Луцкий и не отрывает глаз от моей правой руки.