Небо в кармане 3
Шрифт:
Сижу спокойно, меня такое пристальное внимание не задевает. Привык за последнее время, понимаете ли. И обидного в нём пока нет. Так что пусть рассматривает. Ещё и грудь с орденами слегка вперёд выдвинул, для удобства рассматривающего. Похоже, моё движение не осталось незамеченным и явно пришлось по душе господину, потому что он вдруг весело рассмеялся.
— Господин полковник, Александр Матвеевич, убедительно прошу вас оказать милость и представить меня наконец-то столь замечательному во всех смыслах молодому человеку.
— Извольте, — поднимается
Выслушиваю всю эту чепуху с непроницаемым выражением лица. Куда это нашего полковника понесло?
А господин вдруг весело рассмеялся, заставил полковника прервать своё словословие и представился сам:
— Русский промышленник Второв, Николай Александрович…
И учтивым наклоном головы приветствует меня. Приходится соответствовать, кланяться соответствующим образом и представляться самому. Ну и что, что меня господин Второв уже знает? Этикет, положено так. Возвращаемся на свои места, и я весь внимание, жду объяснений.
— Не стану ходить вокруг да около и наводить тень на плетень пустыми разговорами. У меня мало времени, я в столице надолго не задержусь, и у вас, насколько я понимаю, весьма напряжённый рабочий график, — удивляет меня сходу, с первых своих слов Николай Александрович. — Поэтому сразу приступлю к делу. Надеюсь, моё имя вам знакомо, ваша светлость?
Слышал кое-что мимолётное, но не вникал, в чём и признаюсь собеседнику. Чем немало удивляю не только его самого, но и Кованько. У полковника даже усы встопорщились.
— Но, позвольте, неужели вы ничего не слышали, да что слышали, неужели не читали о моих московских приёмах? — Второв откидывается в кресле и с любопытством ожидает моего ответа.
Впрочем, по моему равнодушному виду тут же понимает, что и здесь пусто.
— Да-а, уели, — хмыкает и обращается к начальнику школы. — Вот так пыжишься, норовишь всему свету пыль в глаза пустить, слывёшь меценатом и богатейшим человеком Империи. От поклонников и прожектёров отбоя нет, и вдруг сталкиваешься с человеком, которому я со всеми своими связями и деньгами неинтересен. Даже несколько обидно за себя стало.
— Николай Дмитриевич в столице недавно, — пытается оправдать моё незнание Кованько, заступается перед промышленником за подчинённого. — Приёмов и раутов, насколько я знаю, принципиально не посещает, прессу и журналистов недолюбливает и это ещё мягко сказано. Зато в своём деле ему равных нет, это по наградам и чинам видно.
— Да, про вашу великолепную стремительную карьеру у нас в патриархальной провинциальной Москве столько разнообразных слухов ходит, что ого-го, — кивает Второв, соглашается с Кованько. — Ну да ладно, посмеялись и забыли. Представлюсь ещё раз. Второв, Николай Александрович, русский промышленник. Газеты называют меня русским Ротшильдом и они не ошибаются. Здесь же я по одной причине.
Второв изучающим взглядом внимательно смотрит на меня, ловит мою реакцию. А я спокоен, потому что ничего особенного в услышанном не вижу. Одно только непонятно, о чём я тут же и спрашиваю:
— Так, — скрывать сей факт не вижу смысла. — И что? Кстати, не скажете, откуда у вас такие сведения? Насколько я знаю, об этом факте нигде не упоминалось.
— Конечно же, скажу, — откидывается на спинку кресла довольный промышленник. — Вы давно привлекли к себе моё пристальное внимание. Ваши самолёты, я правильно их называю?
— Так точно, — подтверждаю.
— Благодарю. Так вот, ваши самолёты произвели неизгладимое впечатление не только на меня, но и на всех людей моего склада ума и характера. Будьте уверены, я только первая ласточка. Скоро к вам начнут подбивать клинья господа из Европы, начнут заманивать разными вкусными благами и огромными деньгами. Не приходили они ещё?
— Нет, не приходили, — начинаю хмуриться. Надоело, право слово. Предлагал поскорее перейти к делу а пока воду льёт.
— Значит, придут, — кивает Второв. — Ну а если кто-то привлекает моё внимание, то я предпочитаю знать об этом человеке всё, что только можно узнать. Не обижайтесь, Николай Дмитриевич, но я навёл о вас и ваших делах подробнейшие справки.
— Пока обижаться не на что, — хмыкаю. — Это нормальный подход для деловых людей.
— Вы и это понимаете? — удивляется Николай Александрович. — Впрочем, так и должно быть. Но, к делу. Собранные моими людьми о вас сведения полностью подтвердили мои предположения. Узнал я о поданных вами привилегиях. Признаться, их количество может впечатлить кого угодно. Жалею, что вы не обратились ко мне раньше, и вместо меня пошли к господину Путилову.
— От меня здесь мало что зависело, — хмыкаю ещё раз.
— Да? — внимательный взгляд промышленника упирается в моё лицо. — Его величество уверял меня в обратном. Но, пусть его. Что уж теперь-то. А вот с предприятием Яковлева я не желаю упустить свой шанс.
— Позвольте, что вы не желаете упускать? — перебиваю Второва. — Предприятие уже куплено и никому отдавать его я не собираюсь.
— И не нужно, — отмахивается Николай Александрович. — Я предлагаю вам деньги и свои связи. А вы включите меня в число основных акционеров вашего нового предприятия.
— Что? — теперь уже приходит мой черёд удивляться.
— Да, вы не ослышались. Я желаю войти в число основных акционеров вашего нового предприятия деньгами и связями. Вы согласны?
— Господа, — тут в разговор вклинивается Кованько. — С вашего разрешения я оставлю вас в кабинете. У меня есть ещё кое-какие неотложные дела на территории Школы.
— Да-да, пожалуйста, — подхватывается на ноги Второв и провожает полковника к выходу. — Вы уж извините меня за вторжение, Александр Матвеевич. Я в долгу не останусь, вы же меня знаете.