Недетские чувства

Катс Натали

Сегодня он снова повез меня в «Черный замок». Диме явно нравился этот ресторан, а мне все равно куда, лишь бы с ним. Даже если мне самой это место совершенно не по вкусу.

В ресторане я снова чувствовала себя нищенкой на званом приеме. Но в этот раз Дима заметил, что что-то не так.

— Все хорошо? — он заглянул мне в глаза.

— Да, — обозначила улыбку уголками губ, — все хорошо.

Жанны, которая в прошлый раз искренне улыбнулась мне на прощание. сегодня не было. И нас обслуживал другой официант. Молодой рыжий мальчишка с россыпью милых веснушек, пухлыми губами и

холодным презрением во взгляде, брошенном на меня. Думает, наверное, что я с Димой из-за денег. Дурак.

Настроение окончательно испортилось. Но я старательно улыбалась.

— Даша, — он накрыл мою дрожащую ладошку своей большой и теплой ладонью, — ты что-то не договариваешь. Я же вижу.

— Нет, все нормально, — упиралась я, держась из последних сил. И охнула. Он с силой сжал мою ладонь. — мне больно…

— Не смей мне врать, девочка, — хмуро произнес Дима, разжимая хватку, — даже в мелочах. Я предупреждал, меня это злит. Говори.

Это было приказано таким тоном, что я не смогла сдержаться, и, опустив глаза, призналась:

— Мне не нравится, как этот официант смотрит на меня. Мне кажется, он презирает меня за то, что я с тобой. Потому что думает, что я тебя недостойна.

— Глупости, — усмехнулся Дима, — ты все придумала. Обслуга здесь вышколена и не позволит себе ни единого косого взгляда в сторону клиента.

— В сторону клиента, может и не позволит, — прошептала я, пряча руки под стол, — а вот в сторону того, кто пришел с ним… особенно если этот кто-то не вписывается в окружающую обстановку.

— Даш, — он серьезно посмотрел на меня, — хватит. Ты придумываешь. Но про обстановку я понял. И принял к сведению.

Я не совсем поняла, что он имел в виду, но просто кивнула. Дальше мы ели почти молча, изредка обмениваясь ничего не значащими фразами. Но такого единения, как вчера не вышло. Кажется, что-то сломалось, и больше не было Мы. Были Даша и Дима, которые проводили время вместе.

А мне вдруг стало обидно. Я же не сделал ничего такого, чтобы могло разрушить нашу общую вселенную. Значит Диме, чтобы он не говорил, неприятно быть со мной в этом ресторане, который подчеркивает наше такое разное социальное положение. Я как Золушка с принцем, вдруг подумала я. Только я на балу не в роскошном платье и хрустальных туфельках подаренных феей-крестной, а в своих грязных лохмотьях, в своих деревянных башмаках, и страшном капоре. Принц сумел догнать меня на лестнице и притащил на бал после того, как волшебство рассеялось.

Зачем он это сделал? Ведь сказка случилась именно в тот момент, когда принц поднял туфельку, упустив свою любовь.

Глава 32

Ночевала я снова у Димы. Он, как обычно, даже не поинтересовался моим мнением, не спросил, нужно ли мне что-нибудь. Это сегодня утром я выкрутилась, и смогла выглядеть так, как будто бы ночевала дома. Но вторую ночь… да у меня даже элементарных средств гигиены нет! Ведь не думает же Дима, что у меня есть фея-крестная, которая одним взмахом волшебной палочки превращает старый наряд в бальное платье? А макияж? Да я без него буду выглядеть, как

девочка-малолетка. Меня никто не воспримет всерьез. А у меня в сумочке только маленькая косметичка.

Я сначала даже немного расстроилась, но когда оказалось, что в его квартире теперь есть моя зубная щетка, тапочки, халат, шампунь и гель для душа и даже комплект белья и свежая блузка… все новое, конечно. И явно дороже, чем я обычно беру, но… я визжала от восторга и висела на Диме. Это же значит он думал обо мне. О том, что мне нужно. О том, что снова привезет меня к себе. Значит это не спонтанное его решение, а осознанный шаг. И от этого становилось так тепло на душе.

А он довольно и даже как-то смущенно прижимал меня к себе. А потом кашлянул и сказал:

— Даш, ты говори, что тебе нужно. Я в состоянии обеспечить свою женщину всем необходимым.

— Хорошо, Дима, — я не могла перестать улыбаться и свести губы, это был лучший комплимент в моей жизни. Я его женщина… пожалуй, такое мне нравится даже больше, чем «моя девочка», как было раньше.

И Дима тоже улыбался глядя на мою сияющую мордашку. Улыбался тепло и по-доброму. И от этого весь мир вокруг казался мне теплым и добрым.

В ванной я проторчала довольно долго. А когда вышла, Дима валялся на кровати в одних тонких трикотажных брюках. Он удивленно вскинул брови и усмехнулся:

— Даша, тебе точно есть восемнадцать? — похлопал он по постели, подзывая меня, — без макияжа ты совсем девчонка.

Я рассмеялась и с разбегу запрыгнула на него, оседлав моего мужчину. Мне вдруг захотелось немного похулиганить, подразнить его. Халат немного распахнулся, но мне это и было нужно.

— Да, — я склонилась над ним низко-низко, почти касаясь кончиком носа его лица, качнула телом, чувствуя мягкость его кожи, и сказала, — мне двадцать два. И я уже четыре года совершеннолетняя…

В его глазах полыхнуло возбуждение, и я сама мгновенно охрипла, из-за чего последняя фраза неожиданно прозвучала невероятно соблазнительно. И с явным намеком.

Дима зарычал и опрокинул меня на постель, нависая сверху:

— Не сомневайся, — ответил он хрипло, — я наверстаю упущенное, моя глупая девочка Даша.

— Я и не сомневаюсь, — не отрывая взгляда от его потемневших глаз, прошептала я и согнула ноги в коленях, — мой глупый мальчик Дима.

Дима на мгновение замер, а потом вдруг расхохотался во весь голос. И, конечно же, вся сексуальность ситуации мгновенно испарилась. Дима скатился с меня и смеялся, держась за живот и вытирая слезы.

А я обиделась. Ну да… я не умею соблазнять мужчин. У меня это, вообще, первый подобный опыт. А он смеется.

Обида была самая настоящая, глубокая, как в детстве, и казалось, что после такого между вами просто не может быть ничего, что чувствам конец, и что теперь до конца жизни я буду помнить это «оскорбление». Я непроизвольно надулась и отвернулась от Димы, чтобы он не увидел, как мне больно.

А он все хохотал и хохотал, хотя я не видела ничего смешного. Ну назвала его глупым мальчиком. И что? Он же называет меня глупой девочкой Дашей. А я не смеюсь. И вообще… не нравится, ну и не надо. Домой пойду. У меня тоже гордость есть.