Недетские чувства
Шрифт:
— Даша, в субботу у Вадима День рождения. Диму мы уже позвали. А теперь зовем и тебя, раз уж ты все знаешь. А то он отказался, сказал, что хочет куда-то свозить тебя. Приходи. А куда-то вы сможете съездить и потом, а Вадим будет очень рад наконец-то с тобой познакомиться.
— Наконец-то? — не поняла я. Откуда Светкин муж может, вообще, знать обо мне.
— Да, — рассмеялась Света, — Дима ему уже все уши прожужжал. Только о тебе и говорит. Даша это, Даша то… только ты не говори, что я проболталась. Он меня прибьет.
— Не скажу, — пообещала
Нам повезло, Димы в офисе не было, и наше отсутствие осталось незамеченным. А вечером, обнимая и прижимаясь к любимому, я спросила:
— Дима, Света меня сегодня пригласила на День рождения к своему мужу. Сказала, что ты тоже идешь. Правда?
— Светка-интриганка, — он поцеловал меня прямо в глаз, уж куда дотянулся, — вообще-то я хотел тебя кое-куда свозить… Но если ты хочешь к Светке, то давай пойдем к Светке.
— А куда ты меня хотел свозить? — мне было любопытно. Вдруг мне в это «кое-куда» захочется больше, чем к Вадиму на праздник. Я, конечно, ужасно хочу познакомиться с настоящим известным художником, да, я погуглила, и с человеком, который все свои заработанные на картинах миллионы отдает детям. Но ведь Дима хочет что-то сделать для меня. Сам хочет. И это так ценно, что я готова отложить знакомство с интересной личностью.
— Кое-куда, — хохотнул он и дотронулся до кончика моего носа, — любопытной Варваре на базаре нос оторвали.
— А зачем она на базар пошла? — ответила я нашей ритуальной фразой совершенно машинально, забыв, что Дима так и не знает правду.
— Дашка, — Дима тепло улыбнулся, — знаешь, когда-то давно одна маленькая и очень любопытная девочка задавала мне точно такой же вопрос…
— И что ты ей отвечал? — у меня пересохло в горле, а губы мгновенно потрескались. А сердце сжалось, и испуганно замерло. И мне на мгновение показалось, что он сейчас узнает меня. И меня затрясло от страха, что не простит. Но Дима снова тепло улыбнулся и ответил:
— За сплетнями, Дашка, она же любопытная, эта Варвара.
А меня черт дернул за язык. Умирая от страха, я все же спросила. Не могла не спросить:
— А что это за маленькая девочка?
— Ну, — Дима прижал меня к себе сильнее, словно ощущая, что меня стало морозить. Только это было не от холода. — Не такая она уже маленькая. Ей сейчас тоже, как тебе, двадцать два. Но тогда… тогда она была маленькой и очень смешной.
— Это твоя сестренка? — прошептала я одними губами, чувствуя, как на глазах появляются слезы.
— Нет. — Дима посмотрел мне в глаза, — Даша. Это моя дочь.
Глава 36
— Д-д-дочь? — от неожиданности я стала заикаться, — она т-твоя д-дочь?
— Почти, Даш. Я не ее родной отец. Мне было всего тринадцать, когда она родилась. Я толкьо успел стать ее отчимом, но она мне как родная
Я задыхалась. Казалось, воздух стал густым, как он может говорить, что я его дочь, если он меня бросил! Бросил! Ушел и оставил одну! Навсегда!
И те воспоминания, которые уже успели покрыться пылью забвения в глубине моей души, вдруг проснулись. Слезы текли из моих глаз ручьем. Сами. Непроизвольно.
— Даш, — он вытер слезы, — тебе не стоит переживать. Она уже взрослая и самостоятельная. Мы даже не встречались ни разу за все эти годы. Я ей не нужен.
А мне хотелось заорать, что это я. Что он мне нужен. Что я не могу без него. Никогда не могла.
Но у меня не получалось. Я хватала воздух ртом и не могла дышать. Горло сжал спазм. Я бы даже черную дыру встретила с удовольствием, но меня все бросили. И Дима. И черная дыра. И мама. Я никому просто не нужна.
От нехватки воздуха кружилась голова. Мне надо на улицу. Мне надо домой. Спрятаться ото всех. Скрыться. Чтобы никто меня не видел. Раз я никому не нужна, то зачем я, вообще, есть?
Я вскочила и принялась одеваться, с трудом попадая в рукава. Дима вышел вслед за мной и теперь стоял прислонившись к стене в коридоре и молча смотрел, как я собираюсь уходить. Навсегда. Я вдруг четко осознала, что никогда не смогу простить его за это. Он помнил меня. Помнил. Но при этом не пришел. Не позвонил. Ни даже открытку не прислал на День рождения. А я ждала. Всю свою жизнь я ждала хоть какой-нибудь весточки, хоть какого-нибудь знака, что он помнит меня, что я нужна ему.
А когда я уже натянула сапоги и взялась за ручку двери, Дима вдруг зарычал подскочил и с силой отшвырнул меня от двери. Я бы улетела в другой конец коридора, но он удержал меня и сжал в своих руках, так что у меня затрещали ребра.
— Ну уж нет, — зашипел он, — я никуда тебя не отпущу, Даша. Хватит! Я уже устал быть добрым. Ты моя. И ты будешь о мной. И прекрати устраивать истерики по поводу моего прошлого. Я не восемнадцатилетний пацан. Мне тридцать пять, Даша! И баб у меня было больше, чем у нас с тобой обоих пальцев на руках и ногах. И это полный идиотизм устраивать сцены ревности! Тебе не достаточно, что сейчас я только с тобой?! Что я превратился в доброго дядюшку?! А я ведь не такой, Даша! Я совсем не такой! Но я старался быть таким, как ты хочешь!
Он орал и тряс меня как грушу. А я ничего не понимала. О чем он говорит? Что он старался? Он предал меня. Предал. Давным-давно. Он оставил меня. Ту, что считал своей дочерью. Ту, что до сих пор считает своей дочерью. А я ждала. А я любила. И сейчас тоже люблю. Не смотря ни на что.
И наконец-то я смогла плакать. Но даже эти слезы не несли облегчения. Меня трясло так сильно, что Дима даже испугался. Я почувствовала это в его судорожных движениях, когда он начала раздевать меня.
— Даша, — пытался он меня успокоить, — прости, прости меня. Я сорвался. Прости, девочка моя. Только не плачь, Дашенька. Тише, маленькая моя. Тише. Все хорошо.