Неформат
Шрифт:
американских поваренных книг.
И с этими словами Валентина раскрыла обложку, чтобы Ляля могла прочитать заглавие –
«The Joy of Sex». Ляля была так поражена, что даже не успела покраснеть. И вдруг увидела, как
прямо на глазах краснеет мать. Валентина поспешно нарушила её молчание, как будто продолжая
урок английского:
– Стандартное английское выражение – «узнать о птичках и пчёлках». Вот и тебе давно
пора узнать о птичках и пчёлках – и не в общих чертах, а в подробностях.
будет хоть отбавляй. Вся интимная жизнь расписана в духе кулинарной книги. Как заниматься
любовью. – Она как-то поёжилась при этих словах. – Пособие для гурманов: закуски, ингредиенты, основные блюда…
Чем больше и торопливее Валентина говорила, тем раскрепощённей она себя чувствовала,
и Ляле показалось, что с погружением в детали, чем дальше, тем более пикантные, мать с
облегчением уходила всё дальше и дальше от чего-то, что её беспокоило. А Валентина тем
временем продолжала перечислять, стараясь заполнить тишину комнаты своим голосом, но при
этом не сбиться на скороговорку:
– Ну и как же гурманам обойтись без французской терминологии? Её тут тоже хватает:
всякие там cassolette, pattes d’araign'ee, soixante-neuf, flanquette, pompoir… Не буду переводить на
русский – слишком пошло звучит, во всяком случае для меня. Посмотришь в словаре. Короче, всё
это под девизом «Cordon Bleu sex».
Французские слова Валентина произносила с некоторым усилием и жёстким, на
английский манер акцентом, и Ляля снова остро ощутила, как непросто даётся матери этот
разговор. Ей захотелось помочь Валентине выйти из неловкой ситуации, сказать что-то, что
угодно, лишь бы снять напряжённость, и она, не раздумывая, спросила первое, что пришло на ум:
– Тебе эту книгу подарили?
Вопрос почему-то разозлил Валентину, и она с неприсущим ей ехидством парировала:
– Нет, в районной библиотеке взяла! Конечно, подарили. Бывшая ученица с курсов, только
что из командировки вернулась из Скандинавии. Отцу говорить о том, что я тебе эту книгу
показывала, необязательно. Он о ней знает, но армянские корни ему мешают с дочерью говорить
на эти темы. Тем более что там рисунки, и весьма откровенные. Читай, но ему не докладывай –
нам ещё одного инфаркта не хватало! Книгу из дому не выносить, подругам не давать и с ними не
болтать! Ставить в книжный шкаф на место – в заднем ряду, за томами «Истории Второй мировой
войны». И обёртку не вздумай снимать!
Книга уже перекочевала из её рук в руки Ляли, и той не терпелось заглянуть в текст и, паче
того, в рисунки, но она усилием воли старалась не опускать глаза вниз и продолжала смотреть на
мать.
– Знаешь, зачем я хочу тебя с этой книгой познакомить? – вдруг спросила Валентина и
впервые прямо, в упор
смиренно ждала, как послушница в монастыре ждёт назиданий от матери-настоятельницы.
Валентина опять перешла на английский, стараясь произносить все слова раздельно и предельно
отчётливо: Chef-grade cooking doesn't happen naturally… It's hard to make mayonnaise by trial and error… Cordon Bleu sex, as defined here, is exactly the same situation – высокая кулинария по наитию
не получится… Если по-русски: «Сложно приготовить майонез методом проб и ошибок… С сексом
по высшему разряду, как мы его называем здесь, совершенно такая же ситуация». Если бы ты
знала, сколько женщин несчастливы в этом… Посмотри на их лица по утрам в синем московском
троллейбусе. Что ты видишь? Вот то-то! Вот о чём Окуджава не поёт! А я хочу тебе счастья. И в
этом тоже. – Она вдруг изменила тональность голоса, как будто певица, перешедшая в
совершенно иной регистр звучания, и сказала тихо и проникновенно: – Знаешь, самое главное, что
я из этой книги сама почерпнула пока? Послушай: Sex is the most important sort of adult play. If you can't relax here you never will. Секс – это самая важная разновидность игр, в которые играют
взрослые. Если ты не в состоянии расслабиться здесь, значит, не расслабишься никогда. Знали бы
это те самые тётки в троллейбусе!
Валентина с облегчением закрыла дверь в спальню, оставляя Лялю наедине с опасной
книгой. «Британской музы небылицы тревожат сон отроковицы…» Она улыбнулась, вспомнив
портретные изображения автора строк – курчавого шалопая, который, по слухам, испытал те
самые запретные радости секса в соседнем Тригорском – и с матерью, и с дочкой.. Юный
шалопай… Что-то в этом было… Особенно для матери. Такой же шалопай и наглец, как этот,
который и подарил ей на прошлой неделе заветную книжку. Да и как подарил! Мысль о том, что
произошло там, в пустой аудитории после окончания занятий, когда все студенты уже разошлись,
затемно, при потушенном свете, до сих пор бросала её в сладкую дрожь. А она на него,
признаться, и внимания не обращала. Да и мало ли их, студентов, которым она с разной степенью
успешности втолковывала за все эти годы парадоксальную мысль о том, что завершённое время –
всё-таки настоящее! Даром что всё прошло и быльём поросло, а вот поди ж ты, если что-то было в
прошлом, а говоришь ты об этом сейчас, то и время по формальным признакам настоящее!
Но он был упрям и напорист. Всегда! И тогда, полтора или два года назад, когда занимался
у неё. Брал язык если не талантом, то трудом и напором. Так, как он попытался взять её в