Неформат
Шрифт:
слава Дизеля или Бессемера – это тоже неплохо. Я бы, пожалуй, согласился на то, чтобы моим
именем назвали новую конструкцию авиадвигателя или революционное решение стойки шасси
самолёта. Остановка за малым – сделать это революционное открытие, после чего сразу же
поменять фамилию на более краткую, изменяемую по падежам и менее хохляцкую. Белл, Форд,
Уатт, Ом – заметила, что у всех них краткие фамилии? Проблема русских в том, что у них такие
длинные,
успеет исчезнуть без остатка.
– Тогда мне не на что надеяться! с моей-то фамилией! – воскликнула Ляля с напускным
отчаянием.
– Да, фамилии у нас достаточно ординарные. Тебе не кажется, что мы их интеллектуально
переросли? Мы сложнее наших фамилий, особенно ты. Не говоря уже о том, что ты не беленькая.
– Он наклонился к её уху и добавил шёпотом: – Нигде. Я проверял.
Ляля мельком взглянула на него и почему-то покраснела.
– Дровосек! Вы, кажется, перебрали по части запретных житейских впечатлений. Не
вгоняйте Красную Шапочку в краску.
Савченко тряхнул головой, будто пытаясь отогнать образ того, о чём только что подумал, и
сказал с нарочитой покладистостью:
– Ладно, не буду. Хотя впечатлений оказалось действительно много. Боюсь, что
неизгладимых. Возвращаясь к фамилиям – они вообще-то много что могут сказать, только их
правильно читать надо.
– Правильно – это как?
Она шутливо загнусавила, имитируя обычные интонации дикторов: «В аэропорту их
провожали товарищи Зимянин, Капитонов, Соломенцев, Долгих, Русаков…»
– …та деякi iншi, – подхватил Савченко с какой-то хитрой, жуликоватой улыбкой.
А Ляля впервые подумала: «А ведь он хохол. Вот тебе и раз! Никогда раньше в нём этого
не примечала! Что-то в нём такое – от Могилянской – или как там у них? – академии».
– Угадала! – Она вскочила с кресла и, сделав попой какой-то танцевальный пируэт перед
его носом, торжественно объявила: «…и некоторые другие»! Правильно?
– Да, их нужно читать вот так, в ряд, через запятую, и тогда у тебя начинают роиться в
голове мысли и ассоциации – не всегда, правда, верноподданнические. Меня, кстати, на это
совершенно случайно натолкнул отец. Он как-то стоял в вестибюле института там, в Изотовке. –
Савченко с усилием подавил желание сказать «там, у нас, в Изотовке». – Просто ждал мою мать,
чтобы проводить до дома после занятий, и, чтобы скоротать время, читал учебное расписание
института с фамилиями преподавателей. А там ряд получался живописный: Чавка, Чвёртка,
Швачко, Перебийнос…
– Слушай, это ведь чистый Гоголь! – захохотала Ляля, –
– Мог быть. И в этом-то и есть вселенская печаль жизни в Изотовке.
– И что же твой отец сказал?
– А вот это самое пикантное! Он вообще большой оригинал, правда, у него сугубо
гуманитарное мышление… Посмотрел он на этих Швачко в расписании и выдал фразу, которая
тянет на афоризм: «Куда делись Шаховские, Волконские и Шереметьевы?»
– Дааа, это сильно! – протянула Ляля. – Вот ты в кого такой необычный!
– Да нет. Не совсем. Он-то гуманитарий до мозга костей. Вроде тебя. А я в плену точных
наук и формул. Хотя, должен сказать, что благодарен ему за то, что научил меня стихи любить.
Просто читать их, повторять эти словесные формулы без причины и без пользы для себя и других.
Исключительно ради удовольствия.
– Знаешь, надо будет у себя в институте почитать расписание по методе твоего отца! А что
ещё можно читать подряд, чтобы появлялись незапланированные ассоциации? Названия
магазинов? Или улиц?
– Вот тебе задачка на сообразительность. Постарайся угадать, что за ряд? Наушки,
Лужайка, Джульфа, Унгены, Чоп, Брест…
– Да это ведь, кажется, железнодорожные станции! Брест и Чоп – точно! У меня подруга в
Будапешт ездила, так они в Чопе из вагона выходили и смотрели, как меняли колёсные пары на
европейскую колею.
– Угадала. А Джульфа вообще двойная станция, советская и иранская… Я с отцом в детстве
часто ходил на вокзал в Изотовке – просто так, от нечего делать. Знаешь, зачем мы ходили?
Посмотреть на пассажирские поезда. Мой отец – заядлый путешественник в душе, правда, из-за
вечного отсутствия денег не пропутешествовал и десятой доли от того, что хотел. А у нас каждые
пятнадцать минут останавливаются кавказские поезда: Адлер, Тбилиси, Ереван, Баку, Махачкала…
И каждый день ходит поезд Москва–Тегеран. Представляешь? Где эта несчастная Изотовка, а где
Тегеран?
– Представляю. То есть представляю, что из Изотовки это непредставимо. А почему ты
названия станций-то запомнил?
– Вот в этом, милая Красная Шапочка, и есть сокрытый от простых смертных смысл.
Поезжай на Курский вокзал – впрочем, от тебя ближе Киевский – и почитай расписание движения
поездов со всех вокзалов Москвы за границу.
– И что? – Она никак не могла понять, к чему он клонит.
– А то, что в этом расписании всегда указывается расстояние в километрах до конечной
станции, то есть до пункта назначения. Так вот для этих поездов, идущих туда, – расстояние