Негасимое пламя

Романова Наталья Игоревна

Яру впервые пришло в голову, что связавшая их хрупкая нить не так дорога ему, как казалось до этой ночи.

XXXV. Обыденное безумие

Стопку истрёпанных бумаг венчала сложенная на середине газета. Толстосум Оленин, хозяин нескольких колдовских цехов и сети аптек в столице и близлежащих регионах, грозно взирал с фотографии на угрюмых безопасников, словно вопрошая взглядом: доколе? Статья, со всех сторон обтекавшая благородный лик, обрушивала хлёсткую критику на Управу, на Магсовет и на действующий закон. Оленин развешивал собак торжественно и педантично, не обходя вниманием ни рядовых

исполнителей, ни начальников, ни депутатов. И ещё он требовал. Пересмотреть статьи о секретности. Ввести чётко определённое понятие самозащиты. Освободить граждан от неусыпного контроля… Полностью осознавая бессмысленность своего поступка, Верховский перевернул газету наглой рожей вниз.

– Ты чего? – хмуро спросил Витька. Карандаш в его руке тревожно замер.

– Сил нет смотреть на морды эти брехливые.

– Так он ж правильные вещи говорит. Кто его знает, как бы обернулось, если б люди не боялись…

– Вещи-то, может, и правильные. Только с какого перепугу он вдруг так запел? Раньше ведь за прямо противоположное выступал, – Верховский неприязненно поморщился. – Выгоду какую-то чует.

Щукин вздохнул.

– Ну, нам-то разницы никакой, – резонно заметил он. – Наше дело – до причин докопаться. У меня уже, честно говоря, мыслей нету. Ерунда какая-то…

– Раз ерунда, значит, за нос нас водят, – Верховский придвинул к себе папку с фотографиями. – Давай ещё раз. Что мы знаем точно и что – чьи-то додумки?

– Место знаем, – Витька потянулся к папке и безошибочно вытянул оттуда фото входа в маленький безымянный парк. – И… ну… количество жертв.

– И то, что нежить в деле так или иначе поучаствовала.

– Так само собой. Её время же.

– Нет, не само собой, – упрямо возразил Верховский. – Мы так рискуем выкинуть важные варианты и ничего не понять.

– Как скажешь, – легко согласился Щукин. – Так… Свидетелей у нас нет…

– Живых свидетелей, – жёстко поправил Верховский. Витька укоризненно на него покосился, будто произнесённое вслух слово могло на что-нибудь повлиять. – Это тоже информация. Судя по всему, дело было примерно так… – он неторопливо выложил фотографии в ряд, помогая себе соображать. – Ребята отправились в парк в тёмное время суток, то есть не раньше десяти вечера. Среди них был как минимум один из наших – тот, кто подал сигнал, – Верховский нахмурился: дальше начинались догадки. – Предположительно маг. Эти, конечно, уже раззвонили, что точно маг, и не из последних, – он, поморщившись, кивнул на газету. – Но до опознания мы тут ничего точно не скажем.

– Я в толк не возьму, где они такую нежить нашли, – печально проговорил Щукин. – Она же… того… точно не местная.

– И не поднадзорная, – согласился Верховский. С того самого мгновения, как предыдущая смена сдала им это происшествие, его не оставляло нехорошее подозрение. Если объявилась отпущенная на волю мёртвая графиня, дело плохо. Такую тварь поди поймай. – Я как-то раз видел неместную нежить в нехарактерной среде. После тульского было.

– Не-е-е, тульскому сколько лет, – Витька не слишком уверенно мотнул головой. – Да и нам до него всё равно не докопаться.

– Ну, насчёт «не докопаться» я бы поспорил, – из упрямства возразил Верховский. – Сначала надо понять, в какую сторону копать.

Он оглядел поочерёдно все фотографии, пытаясь заметить на них что-то, что до сих пор ускользало от внимания. Не слишком ухоженный крохотный парк – скорее, клочок дикой растительности, огороженный от людей решетчатым забором. Полянка для пикников; на заднем плане виднеется

место для костра – но компания не жгла огня, иначе нежить бы к ним не сунулась. Будь тварь местной, вообще бы обходила этот недолесок десятой дорогой: слишком уж часто тамошний покой тревожат суетливые обыватели. Остаётся, правда, ещё поправка на традиционное июньское сумасбродство. Очень соблазнительно всё объяснить обыденным безумием и на том закрыть дело. Если оперативники промешкают, начальство наверняка спустит указание поступить именно так.

– Выпиши мне бумагу, съезжу туда сам, – вздохнул Верховский, откинувшись на спинку стула. Пропавшие из поля зрения фотографии продолжали маячить перед мысленным взором.

– Думаешь, ребята что-нибудь не заметили?

– Ну да. Надеюсь, что на местности поймаю дельную мысль.

Верховский поднялся на ноги и механически поправил узел форменного галстука. Сослуживцы косились на него с любопытством, но с расспросами не приставали: знали, что опальный лейтенант не склонен делиться соображениями с кем-то кроме Щукина. Дожидаясь, пока Витька уладит формальности, Верховский забрал из сейфа табельное, проверил аптечку и сунул в карман сигнальный амулет. Подумав, заранее снял с пальца обручальное кольцо. Чар в тонкой золотой полоске было совсем немного – аккурат на слабенький маячок, подпитываемый чувством привязанности, – но чем чёрт не шутит, вдруг в непримечательном городском скверике обнаружится какая-нибудь аномалия…

В дверях кабинета Верховский нос к носу столкнулся с Сиреной. Дежурно растянул губы в неловкой улыбке: видеть её до сих пор было неприятно и стыдно, хотя она, на удивление, ни разу ничем его не попрекнула. Он определённо переоценил её способность обижаться.

– На выезд? – весело спросила Сирена, отступая в сторону.

– Да. Ничего срочного, просто осмотр.

– Удачи!

Она юркнула в кабинет; почти сразу её звонкий голос наполнил пространство, точь-в-точь как вой сигнализации. Верховский прикрыл за ней дверь и тут же выкинул Сирену из головы. Она не мешала ему жить, в отличие от вылезшей в людный район агрессивной нежити.

Самый короткий путь к пылившимся на парковке служебным машинам лежал через вход для посетителей. В вестибюле ошивалось на удивление мало народу; если учесть, насколько взволновано сообщество, здесь вполне могли кишеть разгневанные граждане, искренне возмущённые или отрабатывающие вознаграждение. Пресса ведь среагировала молниеносно: не успела предыдущая смена оформить происшествие, как «Московское зеркало» включило в номер разгромную статью Оленина…

– Александр Михайлович!

Молодой служащий, пересекавший вестибюль пружинистой деловитой походкой, не выглядел знакомым. Вызывающе бордовый галстук поверх белоснежной рубашки казался кровавым подтёком. Ещё одна алая капелька – оправленная в золото эмблема Магсовета – рдела на сером лацкане пиджака. Парнишка навязчиво напоминал упыря, которого шутки ради причесали, надушили дорогим парфюмом и нарядили в костюм. Зубастая белоснежная улыбка довершала сходство.

– Александр Михайлович Верховский? Я верно понимаю? – осведомился упырёк, сверля оперативника благожелательным взглядом.

Верховский вместо ответа продемонстрировал служебную корочку. Глупо, но заговаривать с этим типом отчаянно не хотелось.

– Отлично, – оскал засиял ещё лучезарнее, и паренёк в ответ показал собственный документ. Помощник депутата, надо же! С чего это ему понадобился ничем не примечательный безопасник? – Можно вас на пару слов? Я должен кое-что вам передать.