Негасимое пламя
Шрифт:
Начальник, лёгок на помине, возник в дверях, чиркнул ничего не выражающим взглядом по лицам подчинённых и, не говоря ни слова, проследовал через кабинет к логову. За месяц с небольшим Яр так и не сумел его понять. Верховский то ли всех здесь ненавидел, то ли презирал – и отдел ему платил искренней нелюбовью. Всеобщая неприязнь втянула в себя даже вечно счастливого Валерия Васильевича, которому деятельный шеф время от времени мешал безмятежно существовать на работе положенные восемь часов. Разве что стажёр Мишка не разделял этого единодушия. И ещё Щукин. Но Щукин вообще не умел не любить людей, какими бы те
– Уже скоро обед, – обеспокоенно констатировал Виктор Сергеевич, прикрыв за собой дверь. – Борис Андреич, как у вас успехи?
– Почти согласовали, – сухо отозвался Субботин.
Щукин просиял.
– Это же отлично! Ну, как будет прогресс – обязательно скажите. Затруднения какие-то есть? Помочь, может, чем?
Последние слова были обращены сразу ко всем – Щукин частенько это спрашивал, и именно в таких формулировках. Громов блаженно покачал головой. Яр мельком покосился на куратора и ровным тоном спросил:
– Виктор Сергеевич, можно на два слова?
– А, да, конечно, – Щукин, не покидая приподнятого расположения духа, охотно потопал в переговорную. – График поменять хочешь?
– Вроде того.
Прежде чем встать из-за стола, Яр ещё раз оглянулся на Громова. Тот, кажется, вовсе не обратил внимания – так и читал очередную бумагу. Закрыв за собой дверь переговорной, Яр незаметно повернул защёлку; лучше будет, если никто сюда не вломится. И без того его здесь не сильно любят.
– Учёбой завалили? – Щукин задорно подмигнул и уселся на ближайший стул.
– Да нет. Пары вечером и по субботам, – Яр тоже сел, так, чтобы оказаться лицом к заместителю начальника. На всякий случай.
– Добираться-то успеваешь?
– Да, на машине без проблем, – рассеянно кивнул Яр, прикидывая, с чего лучше начать разговор. – Виктор Сергеевич… Я вообще, когда устраивался, несколько другого ожидал.
Широкое лицо Щукина приняло озадаченный вид. Он, в отличие от начальника, никогда не пытался прятать эмоции – и в этом тоже, если подумать, крылась своеобразная сила.
– Думал, целыми днями нежить гонять будешь?
– В целом – да, – не стал отпираться Яр. – Я понимаю, что и бумаги разбирать кому-то надо…
– Надо, – Виктор Сергеевич назидательно нахмурился. – Ты порядок наводить хотел? Так он, порядок этот, в том числе и в бумагах. Нужно же нам знать, кто куда поехал, кто что вытворить может?
– …Но не целыми же днями! – упрямо закончил Яр. – Сами посудите, какая же это стажировка?
– Самая обыкновенная, – с нажимом произнёс Виктор Сергеевич. Он отчитывет самонадеянного юнца, в глаза не видавшего разозлённого упыря; он понятия не имеет, что дело обстоит несколько по-другому. – Учись работать в коллективе. Раз старший сказал – значит, надо исполнять.
– Он мне завтра скажет из окна выпрыгнуть – тоже перечить нельзя? Магсвод от приказов отступать разрешает, а вы, значит, нет?
– Язык попридержи, – неожиданно строго отрезал Щукин. – Сам же всё прекрасно знаешь. Ты только-только в отдел пришёл…
– Старов тоже. Целыми днями на выездах пропадает.
– Так он и старше. Ты-то студент ещё.
– А мы тут не космические корабли проектируем, – Яр до боли сжал кулаки, пряча раздражение. – Категория у меня выше.
– У Кости ещё выше, и ничего, – Щукин слегка повысил голос. По существу
– Потому что слова Липатову поперёк сказать не смеет, – Яр, напротив, заговорил тише. Наставница делала так, если хотела заставить его прислушаться. – Это его личные трудности. Я тут при чём?
– При том, молодой человек, что жизнь – она не всегда праздник, – изрёк Щукин и поднялся, пытаясь положить конец разговору. – Придёт время – поедешь и на нежить, и на задержания, и куда угодно, а пока давай без возмущений.
– Это несправедливо.
– Уж как есть, – Виктор Сергеевич тяжко вздохнул. Стажёрское упрямство его удручало. – Работа – она всегда будет, никуда не денешься. И работать её – надо. Даже скучную, – он переступил с ноги на ногу, словно в чём-то сомневаясь, и прибавил уже спокойнее: – Я с Валерием Васильевичем поговорю. Но решение всё равно за ним.
– Спасибо и на том, – Яр тоже поднялся на ноги, чем немного обрадовал не любившего неприятных разговоров Щукина. – Хочется, знаете, пользу приносить, а не просто так кислород переводить в кабинете.
– Вот спроси при случае у посетителя, что ему полезнее: виза подписанная или лесовик в лесу бесхозный, – рявкнул Виктор Сергеевич.
Яр счёл за благо промолчать. Пределы терпения имелись даже у добряка Щукина.
С Громовым, очевидно, поговорили – правда, эффект вышел не совсем тот, на который рассчитывал Яр. Ближе к вечеру куратор, улыбаясь от уха до уха, торжественно сообщил, что берёт Яра с собой на выезд. Никакой нежитью там и не пахло – всего лишь у какого-то богатея наметилась сделка по покупке артефакта. Усмехаясь абсурдности собственных действий, Яр запихнул в рюкзак обязательную походную аптечку и защитные амулеты. Не то чтоб Верховский не прав со всеми этими предосторожностями: один шанс к сотне, что артефакт окажется проклят, или радушные хозяева станут поджидать контролёров отнюдь не с добрыми намеренями, или прямо на месте вспыхнет ссора между договаривающимися сторонами… Нет, меньше, чем один к сотне. В том-то вся и печаль.
– В пригород ехать, – озабоченно сообщил Валерий Васильевич, на ходу устраивая под мышкой рыжий кожаный портфель. – Солнцево – это ведь с Киевского вокзала, вы не знаете?
– Понятия не имею, – буркнул Яр. Громов моментально сник, словно все его надежды и чаяния были разбиты вдребезги. – Подозреваю, что на машине будет удобнее.
– Так ведь я же не за рулём…
– Я за рулём.
Валерий Васильевич по-птичьи покосился на своего стажёра, но если он и хотел что-нибудь сказать, подъехавший лифт прервал разговор. За пределами кабинета контролёры о работе старались не трепаться. Кроме Липатова – тому плевать на любые ограничения.
Из сквера, отделённого от Управы проезжей частью, доносился острый запах осени. Тёплый ветер праздно гонял по асфальту сухие листья. Погода не успела ещё испортиться, но вечно мёрзнущий Громов уже щеголял в плаще, больше похожем на туристическую палатку, к которой за каким-то лешим пришили карманы, пуговицы и идиотский хлястик. Забравшись на пассажирское сидение, контролёр долго расправлял многочисленные складки, прежде чем пристегнуться. Потом, близоруко щурясь, ткнул пальцем в болтавшийся на ключах брелок: