Негасимое пламя
Шрифт:
– М-да, – Громов пожевал губами, словно подбирая слова для ранимой дамской натуры. – Здесь, без сомнения, подлинный девятнадцатый век… Отличные изумруды, очень качественный приворот. Она принадлежала, э-э-э, какой-то знаменитой обольстительнице?
Почуявший неладное торговец неуютно завозился, вытряхивая из папки с документами затейливо разрисованную диаграмму.
– Цепочка владения прослеживается вплоть до изготовления по заказу… минутку…
– Но ведь это не пустышка? – встревоженно перебила Маргарита Анатольевна, пытливо заглядывая контролёру в лицо. – Вы же понимаете: если в ней
Продавец послал Громову многозначительный взгляд. Яр едва заметно шевельнул пальцами, сплетая боевое заклятие. Леший знает, на что этот торгаш способен пойти ради уплывающей из-под носа прибыли.
– Естественное снижение активности и правда очень мало, – зачастил Громов. – В самом деле, превосходные накопители, просто прекрасные! Только, боюсь, именно этот экземпляр… м-м-м… использовался очень активно, а такого рода чары… ммэ-э-э… весьма энергоёмки…
– Это коллекционный экземпляр! – громче, чем следовало, запротестовал продавец. – Подлинное искусство! Эта вещь не для того, чтобы её… использовали!
– Да-да, я ведь не из корыстного, хи-хи, интереса её приобретаю! – торопливо вставила Маргарита Анатольевна. – Всего лишь дополнить коллекцию… И всё же, офицер, рассейте мои сомнения! Стоит этот экземпляр своих денег?
– Разумеется, стоит! – вперёд Громова уверенно заявил продавец.
Валерий Васильевич лишь сокрушённо покачал головой.
Повисла неловкая тишина.
– Молодой человек, рассудите нас, – пропела Маргарита Анатольевна, лукаво улыбаясь Яру. – Вы ведь тоже, я полагаю, принадлежите к кругу коллекционеров?
– Ни в коем случае, – холодно отозвался Яр. Втихомолку распустив полуготовое заклятие, он приблизился к столу и для вида коснулся едва теплившихся чар. – Валерий Васильевич абсолютно прав. Сил здесь на два-три применения, и я бы не ручался за результат. Это скорее музейная редкость, чем действующий амулет.
Отступая на исходную позицию, Яр мельком поймал раздосадованный взгляд продавца и едва заметно качнул головой. Торгаш мгновенно сник; сообразил, должно быть, что против двух контролёров в одиночку не выдержит – ни словесной баталии, ни банальной драки. Маргарита Анатольевна сахарно вздохнула.
– Ну что ж, я всё равно её возьму, – объявила она, поглаживая кончиками пальцев тускло блестящий металл. – Это прежде всего предмет искусства… Но, Алексей Владимирович, дорогой, вы просто обязаны снизить цену. Это будет попросту честно. Иначе я впредь не смогу вам верить.
Алексей Владимирович вымученно улыбнулся и снизил. Так, что на сумму скидки можно было бы безбедно жить целый год. Смог бы этот тип скупить весь артефактный хлам, хранившийся у Прохора в заветной шкатулке?.. Если бы и смог, подобная сделка наверняка привлекла бы внимание. На положении нелегала лучше сидеть тихо – по крайней мере, до тех пор, пока риск не станет оправданным.
– А вы, Маргарита Анатольевна, собираете редкости? – полюбопытствовал Валерий Васильевич, когда с оформлением бумаг было покончено.
– О да! Я высоко ценю красоту, – хозяйка широким жестом обвела комнату. – У меня есть венецианские и японские работы… Само собой, ничего опасного, только высокое искусство. Искусство не может быть злонамеренным…
Громов встрепенулся, словно только что вспомнил о существовании стажёра. Вид у него был слегка недоумённый.
– Не отношу себя к знатокам, – сухо ответил Яр.
– Ну как же! Ваша уважаемая родственница…
– …Могла бы поддержать разговор. В отличие от меня.
Нарисованное личико Маргариты Анатольевны ещё больше подурнело от отразившегося на нём неудовольствия. Громов всё ёрзал в кресле, будто рассчитывал уломать хозяйку показать коллекцию редкостей, но не знал, как попросить.
– Валерий Васильевич, ехать пора, – бесцеремонно напомнил Яр.
Громов без особой охоты поднялся и многословно попрощался с Маргаритой Анатольевной, явно надеясь на предложение если не задержаться, то хотя бы заглянуть в гости ещё разок. На его обтянутых кожей скулах играл лихорадочный румянец; на хозяйку дома куратор глядел восхищённо, будто на редчайший в мире артефакт. Дама тонко улыбалась в ответ и праздно вертела в пальцах только что приобретённую побрякушку. Неужто престарелый контролёр попал под пробный выстрел? Сдержав усмешку, Яр деликатно подхватил коллегу под локоть и развернул в сторону дверей.
– Иначе встрянем в пробку, – настойчиво пояснил он, увлекая Громова подальше от пожилой чаровницы. Вот леший! Наставницу можно понять – она на дух не переносила глупых людей…
Ссутулившись на пассажирском сидении, Валерий Васильевич рассеянно подёргал складки плаща и вздохнул как-то мелко и печально. Яр с сомнением бросил взгляд в зеркало заднего вида; охранник уже открыл ворота и теперь хмуро ждал, пока не слишком дорогие гости выметутся со двора. Однако оставлять Громова в столь плачевном состоянии было как-то… нечестно, что ли.
– Валерий Васильевич, – негромко окликнул Яр. Куратор вздрогнул и обернулся на голос; вид у него был глубоко несчастный. – Вы понимаете, что… ну… попали под действие чар?
– Я?.. Нет, не может быть…
– Тогда поехали?
– Нет! – тоненько вскрикнул Громов. Щёки у него пошли нелепыми пятнами. – Нет… То есть… Подождите чуть-чуть, у меня, кажется, мигрень…
Яр сдержал неуместный смешок. Нечего злорадствовать, дело-то плохо: чёртовы приворотные артефакты технически действуют на носителя, а не на жертву. Расколдовывать надо оставшуюся в доме Маргариту Анатольевну, чтоб ей пусто было… А контролёра жалко. Какой бы он ни был нелепый и бесполезный. Яр вздохнул и на миг прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Громов ничего не заметит, а значит, ничего и не запомнит.
– Ошибся, – веско произнёс Яр, будто бы невзначай ловя взгляд контролёра. – Нет никаких чар. Разве эта тётка могла заморочить вам голову?
– Не могла, – отозвался Громов, усиленно потирая виски. Потом полез в портфель, вынул оттуда початый блистер с таблетками и торопливо сунул одну под язык. – Всё… всё хорошо, молодой человек. Спасибо… за беспокойство. В самом деле… Какая ерунда…
– Едем?
– Д-да… Да, спасибо.
Вот и славно. Сомнение скоро прочистит затуманенный мозг, а уж разум-то с телом как-нибудь совладает. Громову всё ещё было неуютно; он заметно побледнел, взгляд его рыскал по салону, словно пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться.