Негасимое пламя

Романова Наталья Игоревна

– Вот ё-моё, – озадаченно протянул Виктор Сергеевич. Он подошёл к сейфу, беспомощно раззявившему пыльную пасть, и зачем-то потрогал сварные швы. – Леший! Как же это?

– А что у нас там лежало? – несмело подал голос Костя. Он вытягивал длинную шею из-за прямой, как штык, субботинской спины, словно надеялся разглядеть что-то никем до сих пор не обнаруженное.

– Да кто ж теперь упомнит? Всё подряд…

Дверь в очередной раз клацнула замком. Ни с кем не здороваясь, Зарецкий прошёл к своему столу, бросил на клавиатуру ворох бумаг

и уселся за компьютер. Мишке показалось, что вид у коллеги слегка безумный.

– Привет, – дружелюбно сказал ему Виктор Сергеевич. – Говорят, ты у нас тут гостей застал?

– Ну.

– Когда это?

– В пятницу после работ в виварии.

– И чего?

– Разве непонятно? Не догнал.

Щукин поскрёб в затылке. Терпение у него железобетонное. Мишка, признаться, частенько думал, что младший стажёр позволяет себе лишнего.

– А мне чего не позвонил?

Ярослав поднял голову от монитора и недоверчиво уставился на Виктора Сергеевича. Потом перевёл взгляд на выпотрошенный сейф. Досадливо поморщился.

– Не подумал.

Щукин тяжко вздохнул. Взял из стопки аккуратно собранных бумаг верхнюю, помятую и кое-как разглаженную. На листе красовался грязный отпечаток ботинка; взломщик точно искал не этот документ.

– Чего украли-то?

– Я почём знаю? – огрызнулся Зарецкий. – Может, и ничего. Посмотрели и положили назад.

– И что, концы в воду?

– Видимо, да. На этих штуках, – Ярослав продемонстрировал Виктору Сергеевичу бережно упакованные в файлы акты о наследстве, – есть печати. С них можно было бы попытаться снять остаточный фон, но у научников нет приборов с достаточной разрешающей способностью.

– Вот засада, – расстроенно пробормотал Щукин. Вернул документ обратно в стопку и побрёл на своё место. – Ладно. Сейчас Александр Михайлович приедет – всё расскажешь в подробностях, хорошо?

Громов, сидевший всё утро тише воды, ниже травы, робко попросил у своего стажёра спасённые из раздраконенного сейфа акты. Ярослав, вежливо извинившись, отдал. На несколько минут воцарилось неустойчивое спокойствие, а потом неугомонному Липатову вожжа попала под хвост, и он скучающим тоном заявил на весь отдел:

– Многовато мы, Сергеич, стажёрам платим!

Мишка недоверчиво покосился на куратора. Многовато? Ну, побольше, конечно, чем за одну учительскую ставку, но не так, чтобы хватало на безбедную жизнь. К чему это клонит главный здешний зубоскал?

– Поясни, – настороженно попросил Щукин. Ему тоже не нравилось Денисово настроение.

– А ты видел, на чём у нас некоторые ездят? – ехидно спросил Липатов и, не дождавшись реакции, прибавил: – Старую-то куда дел, Стажёр?

Теперь на Зарецкого смотрели все, включая хмурого Виктора Сергеевича. Ярослав нехотя отвлёкся от рабочей возни и вперил бесстрастный взгляд в лицо нагло усмехающегося Супермена.

– Разбил.

– Машину разбил, а сам целёхонек?

– Вы бы хотели, чтобы было по-другому?

– Ну-ка хватит! – рявкнул

Виктор Сергеевич, вновь поднимаясь из-за стола. Сердито зыркнул на Липатова, подошёл к Ярославу и, понизив тон, спросил: – Серьёзно, что ли? В аварию попал?

– Не справился с управлением, – нехотя ответил Зарецкий и веско прибавил: – Никто не пострадал.

– Ишь ты, – тут же подал голос Липатов. – Это не про тебя, Стажёр, в новостях с утра писали? А я-то думал, что за придурок на Минском навернулся…

– Никто не пострадал! – упрямо повторил Зарецкий, взяв на тон выше.

Супермен хищно усмехнулся. Мишка запоздало понял, что поднаторевший в искусстве допроса Липатов намеренно ловил Ярослава на словесный крючок – и поймал. Сам Зарецкий тоже это сообразил и теперь зло кривил губы под осуждающими взглядами.

– Ты проверял, что ли? – вкрадчиво поинтересовался Денис, добивая жертву. – Там полдесятка машин всмятку – и ни одного трупа?

– Ни одного, – отрезал Ярослав. – Представьте себе – проверял.

– Быва-а-ают же совестливые люди, – издевательски протянул Липатов. – Сначала мясорубку устроят, а потом ходят, спрашивают, никто ли не ушибся…

– Денис, помолчи! – гаркнул Щукин и вновь обернулся к Ярославу. На сей раз без малейшей приязни во взгляде. – Правда это всё?

– Правда.

– Ну и зачем…

– Хватит, – неожиданно зло отрезал Зарецкий. – Приедет Александр Михайлович – тогда и поговорим.

– Напоследок, – хохотнул Липатов, и никто не потрудился его окоротить.

В отделе воцарилась предгрозовая тишина. Верховский где-то задерживался. Старшие офицеры мало-помалу разбежались: кто в архив, кто к правопорядку, кто на выезд. Ушёл на совещание мрачный Щукин. Мишке никто указаний не выдал; должно быть, Липатов в это насыщенное переживаниями утро вовсе забыл, что у него есть стажёр. Не зная, куда себя деть, Старов притащил из шкафа коробку со старыми документами, водрузил на боковой стол между собой и соседом, достал потрёпанную папку и принялся перебирать бумаги. Это было универсальное здешнее занятие на случай отсутствия задач: Верховский вознамерился навести порядок везде, от накладных на канцтовары до залежей архивной документации. Нудная и неблагодарная работа позволяла отвлечься от невесёлых мыслей. Мишка до сих пор считал Зарецкого неплохим человеком, хоть и не слишком приятным, но если Липатов прав на его счёт… Даже думать не хочется.

– Здесь текучка, – сообщил Костя в тишину. Голос его прозвучал неестественно громко и как-то тонко, словно перетянутая струна. – Возьмите разберите пополам.

Мишка безропотно подошёл за своей долей. Зарецкий словно бы не услышал. Костик, хоть и приученный Липатовым к принципу «не трогай – не огребёшь», на сей раз не пожелал спускать дело на тормозах. Он выбрался из-за стола и сунул стажёру под нос папку с прошениями.

– Разбери, говорю!

Зарецкий нехотя отвлёкся от монитора, но притронуться к бумагам даже не попытался.