Nekomonogatari(Black)
Шрифт:
– На весенних каникулах, – со вздохом перебил меня Ошино, – староста-тян спасла тебя – а в этот раз ты хочешь сделать то же самое для нее? Я прав, Арараги-кун?
– Прав…
Я с сомнением согласился из-за того, как он это подал. Он странно смешал подтверждение и уверенность, присыпав сарказмом и злобой. Но я согласился.
Я правда так думал.
Когда он так сказал, почему-то показалось, будто он закрыл глаза на правду, но всё было именно так.
– Когда твой друг в беде, спасти его абсолютно естественно, – сказал я, вспоминая
– Хм. Это не твои слова, Арараги-кун – это слова старосты-тян. Как там было? Если я не могу умереть ради него, я не могу назвать себя другом – так, кажется. У старосты-тян система ценностей времён трёх королевств. Мы клянёмся умереть вместе, пусть и дни нашего рождения различны – так [70] ? Если бы она жила в ту эпоху, она бы стала великим командующим.
– Не сравнивай девушку с генералами.
– Однако, Арараги-кун, это невозможно. Вообще. Никак, – сказал Ошино, будто поставив ультиматум. – Ты не можешь сделать того, что делает староста-тян. И не только ты – ни я, ни кто-либо другой. Никто, кроме старосты-тян.
[70] http://en.wikipedia.org/wiki/Oath_of_the_Peach_Garden
– Ты уже должен понять, – коснувшись моего плеча, продолжал Ошино. – Когда твои друзья в беде, спасти их – абсолютно естественно. Возможно, это так. Однако, Арараги-кун, естественно делать естественные вещи – прерогатива избранных. Обычный человек вроде тебя или посредственность вроде меня неспособны на это. Ты хочешь быть как староста-тян, хочешь вернуть ей долг, хочешь подражать ей, я понимаю. Однако – это то, чего ты не должен делать.
– То, чего я не должен делать…
– Это запретная игра, – сказал Ошино. – Она – еще больший Кайи, чем настоящие Кайи. Чудовищнее чудовищ. Если начнешь ей подражать, жди беды.
– Подражать ей… Слушай, я не об этом говорил.
– Об этом. Но оставим психологические споры.
Ошино переместил руку с плеча мне на голову.
Как будто…
Как будто успокаивал маленького ребёнка.
– Дело в том, что всё уже случилось. С этой минуты это работа для профессионала. Любителю, тем более несовершеннолетнему, пора уйти за кулисы.
– …
– Арараги-кун. Наверное, ты чувствуешь ответственность. Нужно было отговорить ее хоронить кошку, я должен был лучше слушать – наверное, ты сейчас о чём-то таком думаешь. Лично я не считаю, что ты должен нести ответственность. Но и не надеюсь, что ты ни о чём не пожалеешь или не задумаешься. Однако – даже если бы ты был целиком и полностью ответственен за случившееся, это не значит, что ты должен решить проблему.
– Как…
– Как нейтральная сторона, я уважаю место ответственности, но в человеческом обществе, если не сказать мире, не
Тебе необязательно каждый раз выкладываться на полную.
«Тебя никто к этому не обязывает», – сказал Ошино голосом, не допускающим возражений.
– И весной, когда ты стал вампиром, ты выкладывался на полную. Хотя спрячься ты в руинах и отсидись, по чистой случайности всё могло бы разрешиться само собой.
– Не… – я не мог принять слова Ошино. – Не могло. Ладно, пусть могло, но я должен был что-то сделать. Как и в этот раз.
– Что-то сделать? Возможно. Однако в этот раз ты не сможешь.
– …
– В этот раз ты ничего не можешь сделать, Арараги-кун, – подчеркнул свою мысль Ошино. – Я легкомысленный человек. По мне не скажешь, но мне жаль, что ты был так тяжело ранен. Я хотел предотвратить беду, но не должен был давать тебе задания. Я провалился как нейтральная сторона. Проигнорировал теорию и пошёл против своей политики. В этот раз ты был ранен по моей вине. Я извиняюсь перед твоими родителями.
Арараги-кун, ты сделал больше, чем должен был.
Не казалось, будто он утешал меня, и серьезности не чувствовалось.
Скорее, его веселило моё чувство бессилия. Потом он торжественно объявил:
– Арараги Коёми-кун. С этого момента ты ничего не можешь сделать. Ты ничем не можешь помочь старосте-тян. Даже если ты хочешь, ты не сможешь. Дело не в чувствах, а в умении и силе. Если хочешь, я скажу прямо. Не стой у меня на пути.
008
Не имея возможности возразить ни по сути, ни по мелочам прямым, если не сказать грубым, словам Ошино, я покинул заброшенное здание, поджав хвост.
Ничего удивительного.
После того, как я был вампиром всего две недели, пусть эти недели и были адскими, в моём теле остались лишь едва заметные побочные эффекты. В такой ситуации я ничего не мог сделать.
Вот что называется «связать руки».
Я не был специалистом или профессионалом – с этой минуты это место принадлежало только ему, Ошино Меме.
Просто друг.
Ничего… не смог сделать.
Нет, это ещё одно оправдание.
Защита.
Я просто задирал нос.
Правда была проще. Ведь сама Ханекава не просила у меня помощи.
Не Ошино.
Не Ошино отказался от моей помощи, а Ханекава.
Не вмешивайся.
Не показывай, что хоть что-то знаешь.
Она упорно, резко отказывалась.
Никто ничего не обсуждал и не шел на компромисс.
Как и сказал Ошино, если я что-то и мог сделать, так это не путаться у него под ногами.
И по способностям, и эмоционально, и по обязательствам.
В данный момент я не должен был что-либо делать.