Nekomonogatari(Black)
Шрифт:
– Что? Только на нас?
Она заглотила наживку.
Моя глупая сестра заглотила наживку.
– Тогда ничего не поделаешь! Мой трясущийся брат слишком жалок. Я уговорю Карен! Пусть с кошками разбирается полиция!
– Спасибо…
Когда на нее рассчитывал брат, младшая сестра не могла сопротивляться.
Так.
Как вы понимаете, если я и мог что-то сделать для Ханекавы, то должен был не путаться под ногами Ошино и поспать вместе
009
С другой стороны, я не мог отбросить оставшиеся страхи. Поглощение энергии Мартовской кошки не являлось смертоносным, но наверняка чрезмерное применение может быть опасно для жизни. Вдобавок, она легко могла откусить человеку руку.
Человек не мог и представить её скорость и прыжки.
Короче говоря, если затянуть проблему, новые жертвы не заставят себя ждать.
Кто-то из них может погибнуть.
Кто-то может умереть.
Возможно, Ханекава убьёт кого-нибудь.
Хотя моя храбрая жертва остановила буйство сестёр, я не мог остановить «полицию» или «ополчение». Нет у старшеклассника такой власти. Пока никто не говорил об изгнании бакенеко или охоте на неё, но чем больше людей начинало искать кошку, тем больше был риск.
Лишиться сил и потерять сознание не очень-то хорошо.
Но умереть – намного хуже.
Потому что если забыть о сверхъестественном феномене Кайи…
Это приведёт к тому, что Ханекава Цубаса станет убийцей.
Обычной… убийцей.
Секундочку.
Как такое могло случиться.
Что это за бред.
Хотя чувствительность главнокомандующей Цукихи к слухам была выше средней, всего через день она узнала о существовании Мартовской кошки. Похоже, кошка не особо пряталась.
Да и вряд ли она хоть о чём-то думала.
По тому, что она ходила в одном белье, было ясно – дальнейшая жизнь Ханекавы ее не интересует.
Потом.
Потом?
Но что будет потом?
Что надо сделать, чтобы это «потом» наступило?
Одно дело – поглощение энергии, но я не мог понять целей Мартовской кошки.
Если бы я спросил Ошино о ней, он бы и смог прояснить ситуацию – нет, не думаю, что мне нужно это знать.
Мне не нужно беспокоить его такими вопросами.
Я не должен путаться у него под ногами.
Это было правильно. Он был легкомысленным, свободным, простым стариком, но мастерство не пропьешь.
Он мгновенно разберётся с этим.
Прежде, чем Ханекава случайно кого-то убьёт… мгновенно разберется.
Если я хочу узнать о деталях, то могу спросить его потом, когда всё закончится.
Спросить Ошино… или саму Ханекаву.
Могу спросить кого-то из них.
И всё же, я не был уверен.
Есть
Или нет, хочу ли я вообще это знать?
Я был очень шокирован, когда забрался в дом Ханекавы и узнал об истинном положении дел.
Если я загляну внутрь Ханекавы, внутрь её сердца – если я грубо вторгнусь в её личную жизнь – смогу ли я остаться ее другом?
Я не знаю.
Думаю, в этом мире есть дела, в которые лучше не лезть.
Я не знаю, относится ли это к данному случаю, но думаю, что если ты восхищался героем или уважаемым историческим персонажем и пытаешься узнать о нём всё больше, копаясь в биографиях, в скандалах и пороках, ты будешь чувствовать себя преданным. Но разве не слишком эгоистично расстраиваться из-за этого?
Эгоистичная любовь или эгоистичная ненависть.
Эгоистичные ожидания или эгоистичная досада.
Эгоистичное восхищение или эгоистичное разочарование.
Если так всё и есть – лучше ничего не знать с самого начала.
Тогда я не должен был связываться с Ханекавой.
Я не должен был волноваться о её повязке, но всё же.
Тогда я бы взял на себя роль Золушки.
Просто желая восхищаться, ожидать, любить.
Я никогда не понимал, как сильно мне помогли на весенних каникулах.
Я только мучился.
В итоге, мысли всегда ходят по кругу, и если здесь было что-то определенное, так это то, что я месяц проучился с Ханекавой Цубасой в одном классе, но так ничего и не узнал о ней.
Была это любовь или что-то ещё, какая глупость.
Смейтесь.
Смейтесь надо мной.
Беседа с Цукихи теперь кажется ужасно постыдной.
Я не просто ошибся, даже обсуждать было нечего.
Но даже сейчас, когда я думал о Ханекаве, казалось, будто моё сердце бьётся быстрее.
Так я думал, пока спал со своими сёстрами, как ребёнок, как кукла. Думаю, я в самом деле устал, хоть и проспал весь день. Вечером того дня я мгновенно заснул.
И таким образом, закончилось тридцатое апреля и настало первое мая. Золотая Неделя была в самом разгаре, но в майские дни старшие школы не закрывались.
Это были обычные учебные дни.
Понедельник и вторник.
Я должен был идти в школу.
С учётом того, что я и так спал с ними, Карен и Цукихи не пришлось прилагать больше усилий, чтобы выгнать меня из кровати. Сев на велосипед, я направился в школу.
Хоть я и пришёл в класс прямо перед звонком, Ханекавы, конечно же, там не было.
Она отсутствовала.
А это значит, рекорд посещаемости Ханекавы Цубасы, отличницы, ни разу не опоздавшей, ни разу не пропустившей, ни разу не ушедшей раньше времени, внезапно оборвался.