Некрономикон

Лавкрафт Говард Филлипс

Когда после долгого промежутка Картер снова увидел мертвенно мреющие ночные небеса Саркоманда, они нависали над огромной главной площадью, воинственно кипящей упырями и костоглодными черничами. Он был уверен, что наступал уже день, но такому могучему полчищу было необязательно нападать на врага врасплох. У причалов еще слабо отсвечивало зеленоватыми бликами, но чмыкающие упыриные стенания унялись в знак того, что истязания до поры прекратились. Тихой скороговоркой прошепетав указания своей кавалерии и стае костоглодных черничей без седоков, упыри густым глубоким строем с шуршанием взмыли ввысь и понеслись над мрачными развалинами к злому огню. Картер был плечо к плечу с Пикмэном в первых рядах упырей и на подлете к смердящему стану увидел, что твари с луны ни к чему подобному не готовы. Трое пленников лежали у огня связанные и неподвижные, а жабьи их поимщики сонно

поосели кто где придется. Спали и недочеловеческие рабы, и даже караульные отлынивали от дела, которое наверняка в этих краях им казалось пустой формальностью.

Решающий налет костоглодных черничей и оседлавших их упырей случился отменно внезапным, костоглодные черничи перехватали по одному всех иссера-белых жабьих скверн и недочеловеков-рабов раньше, чем был издан хотя бы звук. Твари с луны были, конечно, безгласые, да и рабам не представилось ни малейшего случая заголосить до того, как резинистыми лапами перехватило им горло. В жутких корчах изворачивались громадные студенистые уродища в хватких лапах злоязвительных черничей, но не было выверта против силы тех черных когтистых зацеп. Если лунарь корчился уж слишком неистово, костоглодный чернич хватал его и дергал за розовые щупальца; это, видно, причиняло такую боль, что жертва обмякала и больше не билась. Картер ожидал увидеть большое побоище, но обнаружил, что упыри куда изощренней в своих намерениях. Пришепетывающей скороговоркой коротко распорядившись костоглодными черничами, докончить дело они препоручили инстинкту; и вскоре незадачливых тварей без звука унесли прочь в Великую Бездну для справедливого дележа между дхолями, гагами, уморищами и другими обитателями мрака, чьи повадки в еде не обходятся безболезненно для избранных ими жертв.

Тем временем троих упырей освобождали от пут и утешали их победительные сородичи, пока разбившиеся на отряды прочесывали окрестности на случай уцелевших лунарей и поднимались на борт злосмрадной черной галеры у причала, чтобы удостовериться, что никто не ушел от расправы. Картер, жаждущий заручиться средством, дающим доступ ко всему дремному краю, взывал к ним не пускать ко дну стоявшую на якоре галеру; и эту просьбу охотно выполнили из благодарности за весть о беде угодившей в плен троицы. На корабле нашлись прелюбопытные вещицы и украшения, часть из которых Картер тут же выбросил в море.

Упыри и костоглодные черничи собирались теперь по отдельности между собой, и упыри расспрашивали своих избавленных сотоварищей о прошлых их приключениях. Как видно, троица последовала наставлениям Картера и отправилась из заколдованного леса в Дилат-Леен, через Нир и за реку Скай, стянув из стоящей на отшибе усадьбы людское платье и стараясь как можно лучше приспособить свою побежку под человеческую ходьбу. В тавернах Дилат-Леена несуразные их повадки и физиономии породили множество толков, но они не отступались и разузнавали дорогу в Саркоманд, пока наконец не нашелся бывалый путник, сумевший их в этом наставить. И они узнали, что им годится лишь корабль курсом на Лелаг-Ленг, и, набравшись терпения, приготовились его дожидаться.

Но злые лазутчики, без сомнения, доносили о многом: вскоре черная галера уже стояла на якоре, и распялоротые торговцы рубинами зазвали упырей в таверну распить с ними вина. Вино проистекало из той зловещей бутыли, что страшным и чудным образом была вырезана из целого рубина, вслед за чем упыри нашли себя пленниками на черной галере, как нашел себя однажды Картер. Однако на сей раз незримые гребцы держали путь не на луну, но в древний Саркоманд, очевидно вознамериваясь предать своих пленников первосвященнику, коего не описать. Они заходили на тот острозубчатый кряж в северном море, которого мореходцы Инкуанока чураются, и там упыри впервые увидели, кто были такие настоящие хозяева корабля; и несмотря на собственную толстошкурость, их поворотило от тлетворной бескостности и ужасающего смрада, превосходивших всякую меру. Там же стали они и свидетелями безымянных потех постоянного гарнизона жабьих тварей — потех, от которых подымается ночной вой, наводящий страх на людей. Потом они пристали к берегу в развалинах Саркоманда, и начались истязания, продолженью которых помешало подоспевшее избавление.

Когда пошел разговор о дальнейших планах, троица избавленных упырей предложила сделать набег на острозубчатый кряж и истребить тамошний гарнизон жабьих тварей. Однако на это не шли костоглодные черничи, поскольку их не прельщала перспектива лететь над водой. Большинство упырей одобряло замысел, но затруднялось в том, как ему следовать, не имея поддержки крылатых союзников. Тогда Картер,

видя их неумение управляться с галерой, предложил научить их орудовать тяжелыми веслами, каковое предложение и было с горячностью принято. Наступил мглистый день, и под свинцовым северным небом отборный отряд упырей поднялся на зловонный корабль и занял свои места на скамьях гребцов. Картер нашел их весьма понятливыми учениками и до прихода ночи отважился на несколько пробных кругов внутри гавани. Но всё же не раньше, чем минуло три дня, он счел безопасным пуститься в завоевательное плавание. И вот, с вымуштрованными гребцами и надежно упрятанными в кубрик костоглодными черничами, они подняли наконец паруса; Пикмэн же и остальные предводители собрались на палубе и обсуждали наступление и ход операции.

С самой первой ночи начали долетать завывания с одинокого кряжа. И такие в них слышались призвуки, что видимая дрожь сотрясала всю команду галеры; но более всех трепетали трое избавленных упырей, которые знали наверняка, что те завывания означают. Нападать ночью они не посчитали за лучшее, так что корабль лег в дрейф под мреющими облаками в ожидании рассвета мглистого дня. Когда стало совсем светло и завывания стихли, гребцы снова взялись за весла, и галера поплыла к тому скалистому кряжу, чьи гранитные острые зубья причудливо впивались в тусклое небо. Кряж со всех сторон обрывался стремнинами; но тут и там на уступах виднелись выпяченные горбом стены странных жилищ без окон и низкие перила, обносившие проезжие дороги в горах. Не бывало того, чтобы корабль людей подходил так близко к этому месту; по крайней мере, не бывало того, чтобы он, подойдя так близко, снова ушел, но Картер и упыри избыли все свои страхи и неуклонно плыли вперед, огибая восточный склон кряжа в поисках пристани, которая, по описанию избавленной троицы, находилась с южной стороны в бухте, образованной двумя гористыми отрогами.

Те гористые отроги выдавались из самого кряжа и сходились столь близко друг с другом, что двум кораблям между ними было не разминуться. Со стороны моря дозорных как будто не было, так что галера смело направилась в горловину и вошла в заросшую закисающей тиной бухту. Там, однако, вовсю кипела деловитая сутолока — несколько кораблей стояло на якоре у неприветливой каменной пристани, и десятки недочеловеческих рабов и тварей с луны ворочали клети и ящики или погоняли баснословных и безымянных чудищ, впряженных в громыхающие подводы. В толще отвесной скалы над причалами был вырублен городок, откуда начиналась извилистая дорога, которая, теряясь из глаз, уползала змеей к верхним скалистым уступам. Что скрывала внутри та островерхая громада гранита, того никто знать не мог, но то, что было видно снаружи, отнюдь духа не подымало.

При виде заходящей в гавань галеры толпа на пристани проявила все признаки жадного нетерпения — те, что с глазами, от напряжения их выпучив, те, что без глаз, в предвкушении суча розовыми щупальцами. Конечно, им было невдомек, что черный корабль оказался в других руках, ведь упыри изрядно смахивали на недочеловеков с рогами и копытами, а костоглодные черничи упрятались с глаз подальше под палубу. К тому времени у предводителей полностью созрел план, состоявший в том, чтобы выпустить костоглодных черничей, едва корабль коснется причала, и тут же отплывать прочь, предоставив всё дело инстинкту этих почти что безмозгих тварей. Безвыходно отрезанные на острове, рогатые крыланы сначала переловят всё, что там ни на есть живого, а потом, не зная голоса разума, кроме инстинкта, зовущего домой, они забудут про всякую водобоязнь и помчатся назад в Бездну, таща свою смрадную добычу во мрак в приуроченные места, откуда выходит живым далеко не все, что туда угодило.

Упырь, некогда бывший Пикмэном, сошел вниз и подавал костоглодным черничам несложные указания, пока корабль почти вплотную подходил к зловещим и зловонным причалам. Вскоре на берегу поднялась новая суматоха. И Картер понял, что маневрирования галеры начали возбуждать подозрения. Кормчий, видно, ставил корабль не к тому причалу, а возможно, что наблюдавшие заметили разницу между отвратительными упырями и недочеловеческими рабами, чьи места они заняли. Должно быть, был подан какой-то беззвучный сигнал тревоги, ибо чуть ли не сразу из черных дверных провалов безоконных жилищ и вниз по змеистой дороге повалил мефитический сонм лунарей. Едва галера ткнулась носом в причал, как на нее обрушился град причудливых дротиков, сразив двух упырей и слегка задев третьего; но в эту минуту из распахнувшихся настежь люков изверглись, шурша, черной тучей костоглодные черничи, которые зароились над городком, словно стая рогатых и великанских летучих мышей.