Немцы Армавира

Шнайдер Питер

Начнём с нескольких вопросов, обращённых к горожанам. С каким количеством человек в течение года вы вступаете во взаимно важный социальный контакт? Можно сформулировать вопрос иначе: какому числу людей в течение года вы уделяете более 15 минут своей жизни? То есть, сколько людей для вас действительно важны, а не существуют лишь как слабо вероятная потенция контакта и немые статисты в сценарии вашей повседневности? И ещё один вопрос: сколько зданий вы посещаете в течение года хотя бы на одну минуту?

После того, когда горожанин ответит на эти вопросы, он согласится с авторами этих строк, что всё его социокультурное пространство сводится к кругу в несколько десятков человек и несколько десятков зданий, преимущественно одноэтажных, поскольку даже для обитателя небоскрёба

многие этажи существуют лишь как досадная трата времени, необходимого для их преодоления в кабине лифта. Таким образом, различие между горожанином и хуторянином лишь одно: широта возможностей социального контакта. Возможностей, которыми не всегда удаётся воспользоваться и в которых не всегда возникает необходимость.

Это утверждение может показаться преувеличением, и мы не настаиваем на его универсальности, однако трудно спорить с тем, что в таком сравнительно небольшом городе как Армавир, система социальных связей отдельного человека вполне могла быть сведена к границам относительно небольшой корпоративной группы. Была ли такой группой локальная общность армавирских немцев? Попытаемся ответить на этот вопрос в плоскости анализа их социальных связей.

Большое значение для членов этнокультурной группы имеет компактность их проживания. Для того чтобы выяснить конкретные адреса мест проживания немцев в Армавире, мы использовали ряд источников. Наиболее ранним сводом сведений об адресах немцев в городе стала подворная перепись жителей г. Армавира, имевших право участвовать в выборах гласных в городскую думу в 1915 г. В эти списки вносились только домохозяева, и не учитывались те лица, которые проживали в Армавире на правах квартирантов. Всего немцев, владеющих домами в Армавире в 1915 г., мы обнаружили 82. Впрочем, более уместно будет говорить о 82 семьях.

На основании этих данных нами была составлена карта 1 (Приложения 8 и 9). Проживание немцев в Армавире в 1915 г. можно признать относительно компактным. Нами были установлены два района более или менее "кучного" проживания немцев, которые мы условно обозначили как северный и южный. Северный "немецкий" район располагался к западу от улицы Сенной (совр. Ефремова) между улицами Набережной (совр. Жукова) и Бульварной (совр. Р. Люксембург). Здесь на шести кварталах находилось 16 домовладений, принадлежавших немцам.

К югу от железной дороги между улицами Железнодорожной и Михайловской расположились несколько десятков домовладений, которыми владели немцы. Назвать их расположение компактным можно с известной долей условности: были кварталы, где большая часть домов принадлежала немцам, но много было и таких, где их не было вовсе. В масштабах всего города площадь южного "немецкого" района не выглядит слишком большой. При этом она вмещала подавляющее большинство домов немцев в Армавире. Самыми "немецкими" были кварталы, прилегающие к улице Новой (совр. Ворошилова) в промежутке между улицами Шереметьевской (совр. Энгельса) и Михайловской (совр. Калинина). Особенно густо немецкие дома сосредотачивались на улицах Глухой (совр. Первомайская) и Маламинской (совр. Луначарского).

За пределами этих районов нам удалось выявить только 10 адресов, где проживали немцы. При этом в большинстве они не принадлежали к поволжской этнокультурной группе, и, судя по метрическим записям, мало контактировали с выходцами из Самарской и Саратовской губерний, что, нередко, было связано с их социальным положением. К этому числу относится курляндский немец Виктор Карлович Вильде известный в Армавире общественный деятель, провизор, владелец аптеки и совладелец стекольного завода. Он проживал на Николаевском проспекте в доме 32. Также не принадлежал к поволжским немцам Герман Розенберг (Бульварная, 79). Из числа тех, кто проживал за пределами "немецких" районов, с точностью установить принадлежность к бывшим поволжским колонистам удалось только в одном случае. Речь идёт о Егоре (Георге) Ротау, который прибыл в Армавир из с. Степного Самарской губернии и поселился в доме по ул. Кармалинской, 34. В других случаях, как например, с Натальей Вагнер или Петром Рудольф у нас не получилось выяснить

их происхождения и прежнего места жительства. С уверенностью можно сказать только то, что в записях лютеранского молитвенного дома их нет.

Таким образом, можно утверждать, что немцы, поселившиеся на западной окраине Армавира к северу и к югу от железной дороги, в подавляющем большинстве были выходцами из поволжских колоний.

В советский период карта расселения немцев в Армавире становится куда более густо заполненной, чем в 1915 г. Основным источником для выяснения адресов армавирских домовладельцев, которые были немцами по происхождению, для нас послужили материалы подворной инвентаризации 1928-1929 г. В результате мы составили карту 3 (Приложения 11 и 12).

Число немцев, имевших в собственности дома (иногда пустопорожние плановые участки) в Армавире в 1929 г. по сравнению с 1915 г. увеличивается более чем в 2 раза. И если численность их домовладений в северном "немецком" районе немного сокращается, то в южном районе, то есть "за железной дорогой", наоборот. Здесь, карта выглядит, будто усыпанной конфетти. Количество немецких домов и участков прирастало не только за счёт нарезки в новых "клетках" по улицам Московской, Туапсинской, Майкопской и Красного пахаря (совр. Ковтюха), но новые адреса появляются и в тех кварталах, которые уже были заселены к 1915 г. В квадрате, ограниченном улицами Шереметьевской (совр. Энгельса), Александровской (совр. Ефремова), Михайловской (совр. Калинина) и Новороссийской в 1915 г. мы находим 32 дома. Южнее улицы Михайловской немецких домовладений не было, как мало там было и чьих-либо других: кварталы были полупустыми или пустыми вовсе, то есть лишь нарезанными под застройку. В 1929 г. в площади пересечения тех же улиц мы находим уже около 100 домовладений, которые принадлежали немцам на правах личной собственности. Кроме того, южнее улицы Калинина мы обнаруживаем ещё около 70 домов и участков ("планов"), которые принадлежали немцам.

За пределами "немецких" районов проживали в своём собственном жилье всего 33 семьи, а если не считать тех из них, которые жили в кварталах, непосредственно примыкавших к Александровской улице, то число их снизится до 22. При этом только в 10-12 случаях можно сказать, что эти дома были существенно удалены от тех районов, где немцы проживали относительно компактно, а это составляет, примерно, 5-7% от общего числа известных нам адресов.

О чём всё это говорит?

А говорит это всё о том, что такая "кучность" возникла неслучайно. Это говорит о том, что у немцев Армавира было представление о районе города западнее улицы Александровской (Ефремова) и южнее полотна Владикавказской железной дороги как о "своём". И сформировалось это представление не в одночасье. Имея возможность получить или купить участок где-либо в Армавире, немцы предпочитали делать это в пределах или в непосредственной близости от границ южного "немецкого" района, очевидно потому, что именно там сосредоточивались их наиболее важные социальные контакты: жили родственники, знакомые, свояки, коллеги и т.п. Северный "немецкий" район можно считать таковым лишь с известной натяжкой, так как в общей массе жителей они составляли совсем уж незначительный процент. Вместе с тем, любопытно, что лютеранский школьно-молитвенный дом располагался не в одном из "немецких" районов, что было бы вполне логично, а как бы между ними, да и лютеранское кладбище, находившееся к западу от Армавира, было почти равноудалено от упомянутых анклавов.

В "заполотнянской" части Армавира ситуация в корне отличалась от той окраины, которую в народе, как уже упоминалось выше называли "Лягушовкой". Здесь в 1929 г. на территории примерно шести кварталов немецкие недвижимые имения составляли большинство. Особенно густо были заселены немецкими домовладельцами кварталы в границах улиц: 1) Бакунина (совр. Первомайская), Новой (совр. Ворошилова), Володарского и Инвалидной (совр. Чкалова); 2) Гоголя, Шаумяна, Калинина и Шмидта; 3) Туапсинской, Д. Бедного (совр. Матвеева), Майкопской и Шаумяна. В последнем случае только два домовладения на площади всего квартала принадлежали не немцам.