Немилосердная

Кэрригер Гейл

Во внушительный живот Алексии врезался острый локоток.

— Представь нас друг другу, — прошипела Фелисити. Ее глаза устремились на гамму с тем же выражением, с каким Айви Танстелл порой смотрит на особенно омерзительную шляпку, вследствие чего в ее глазах можно прочесть лишь вожделение и полнейшее отсутствие здравого смысла.

Алексия оказалась основательно захвачена врасплох.

— Но ведь ты в ночной одежде!

Фелисити лишь помотала головой, глядя все такими же распахнутыми глазами.

— Ладно, как хочешь, Фелисити. Это майор Чаннинг

Чаннинг из честерфилдских Чаннингов, оборотень, гамма моего мужа. Майор Чаннинг, позвольте представить вам мою сестру Фелисити Лунтвилл. Она человек, хотя вы, возможно, и не поверите в это после десятиминутного разговора.

Фелисити издала смешок, который, вероятно, представлялся ей музыкальным.

— Ах, Алексия, вечно ты со своими шуточками, — она протянула руку стоявшему перед ней красавцу. — Прошу простить меня за неподобающий вид, майор.

Майор Чаннинг взял ее руку в обе свои, с явным интересом отдал поклон и даже осмелился мазнуть губами по запястью.

— Вы просто как с картины, мисс Лунтвилл. Как с картины.

Фелисити покраснела и забрала свою руку несколько медленнее, чем подобало.

— Никогда бы не подумала, майор, что вы оборотень.

— Ах, мисс Лунтвилл, я пошел на это ради бесконечной жизни в качестве бравого воина.

Ресницы Фелисити затрепетали.

— Значит, вы во всех отношениях настоящий солдат, сэр? Как романтично!

— До мозга костей, мисс Лунтвилл.

Алексии показалось, что ее вот-вот стошнит, причем это не имело никакого отношения к беременности.

— Право же, Фелисити, на дворе глубокая ночь. Разве завтра тебе не нужно будет на одно из этих твоих собраний?

— Конечно, нужно, Алексия, но не годится вести себя невежливо в хорошем обществе.

Майор Чаннинг только что каблуками не щелкнул.

— Мисс Лунтвилл, мне не следует и дальше лишать вас сна, так необходимого для поддержания красоты. Хотя для вас он кажется вовсе необязательным. Ваша прелесть уже и без того так близка к совершенству, что не нуждается ни в каких дополнительных средствах.

Алексия потупилась, пытаясь понять, не скрыто ли в этих цветистых фразах какое-нибудь оскорбление. Фелисити снова хихикнула.

— Ну что вы, майор Чаннинг, ведь мы едва знакомы.

— Твое собрание, Фелисити. Отдыхать, — и Алексия многозначительно пристукнула парасолем.

— Да-да, пожалуй, мне все-таки надо вздремнуть.

Леди Маккон устала и была не в духе. Она решила, что при подобных обстоятельствах вправе повести себя несколько неприятно.

— Моя сестра — активная участница Национального союза борьбы за избирательные права женщин, — сладким тоном объяснила она майору Чаннингу.

Тот явно оторопел от такого сообщения. Несомненно, за долгие годы гамма ни разу не встречал барышень того типа, к которому принадлежала Фелисити — а что это за тип, становилось ясно с первых же секунд знакомства, — хоть каким-то боком вовлеченных в политику.

— Неужели, мисс Лунтвилл? Вы должны побольше рассказать мне об

этом вашем маленьком клубе. С трудом верится, что леди вашей элегантности нуждается в подобной безделице. Лучше вам выйти за какого-нибудь приятного господина, и он сможет взять на себя всю эту суетную возню вроде голосования.

Алексия совершенно неожиданно ощутила, что и сама не прочь присоединиться к борьбе за избирательные права. Это же уму непостижимо, что такой человек, как майор Чаннинг, считает, будто имеет хоть малейшее представление о том, чего может хотеть женщина! Невероятная заносчивость.

Ресницы Фелисити задрожали будто под особенно свирепым порывом ветра.

— Никто пока не сделал мне предложения.

Леди Маккон обуздала свое неудовольствие.

— Фелисити, в постель, и немедленно. Мне нет никакого дела до твоих высоких чувств, но я нуждаюсь в отдыхе. Чаннинг, помогите мне подняться по лестнице, заодно мы сможем поговорить.

Фелисити неохотно подчинилась распоряжению сестры. Майор Чаннинг еще более неохотно взял Алексию под руку.

— Миледи, я хотел…

— Нет, майор, дождемся, пока она будет достаточно далеко, — предостерегла леди Маккон.

Они в молчании медленно поднялись на следующий этаж. Наконец Алексия сочла расстояние безопасным, но все равно заговорила очень тихо:

— Итак?

— Я хотел сказать кое-что относительно той истории с нашим бетой. Вы ведь понимаете, что Рэндольф отличается от остальных оборотней? Ваш отец был любовью всей его жизни, а мы, бессмертные, такими словами не разбрасываемся. Нет, он любил и до Сэнди — и в основном, доложу я вам, женщин, — кажется, Чаннинг был из числа немногих сверхъестественных, которые придавали большое значение подобным вещам. — Но Сэнди стал у него последним. Я волнуюсь. С тех пор прошло четверть века.

Леди Маккон нахмурилась.

— Сейчас у меня есть более насущные заботы, майор, но я уделю этому вопросу должное внимание, как только смогу.

Чаннинг запаниковал.

— Нет-нет, миледи, я вовсе не прошу вас заняться сводничеством. Я лишь молю о снисхождении. Доверить свои страхи лорду Маккону я не могу, но ведь вы тоже альфа.

Алексия ущипнула себя за переносицу.

— Мы можем обсудить все это завтра? Я действительно вымоталась до предела.

— Нет, миледи. Разве вы забыли? Завтра же полнолуние.

— Проклятье, так оно и есть. Все одно к одному. Тогда попозже. Обещаю не предпринимать в отношении нашего славного профессора никаких поспешных действий, не просчитав возможных последствий.

Чаннинг явно знал, когда следует отступить с поля боя.

— Большое спасибо, миледи. И насчет вашей сестры… она просто прелесть, правда же? А вы ее от меня прятали.

На леди Маккон это не возымело никакого действия.

— По правде говоря, Чаннинг, она практически, — тут ей пришлось сделать паузу, чтобы кое-что прикинуть в голове, — в двадцать раз моложе вас. А может, и больше. Разве вам не хочется впустить в свою жизнь кого-то более зрелого?