Немилосердная
Шрифт:
— Боже милостивый, нет!
— Ладно, а как насчет человеческой порядочности?
— Ваши слова прозвучали как-то оскорбительно.
Алексия фыркнула, до того это показалось ей забавным.
Чаннинг, дьявольский красавчик, поднял светлые брови.
— Но ведь именно поэтому меня так радует бессмертие. Пусть проходят десятилетия, зато дамы… ну среди них всегда будут встречаться молодые и красивые, не правда ли?
— Чаннинг, кто-то должен вас запереть.
— Леди Маккон, разве вы забыли, что это понадобится только завтра вечером?
Алексия не стала предупреждать, чтобы он держался
Обессилела настолько, что даже не проснулась, когда через некоторое время в их общую постель прокрался ее муж. Ее большой сильный муж, который провел ночь, касаясь парнишки, боявшегося перекидываться. Который помогал этому парнишке проходить через боль, давно забытую самим Коналлом. Который заставил Биффи понять: нужно оставить в прошлом свою любовь или лишиться всего, что у него еще оставалось. Ее большой, сильный муж, который теперь свернулся калачиком за спиной Алексии и плакал, но не из-за страданий Биффи, а из-за того, что он сам, Коналл Маккон, был причиной этих страданий.
На следующее утро Алексия проснулась рано и с незнакомым ощущением умиротворенности. Поскольку что-либо подобное с ней происходило редко, она испытала легкое беспокойство — как и в предыдущих случаях — и перешла в состояние бодрствования резко и окончательно. С минуту поразмышляв над странностями собственного организма, позволившего ей из-за невероятной усталости почти не пробуждаться, Алексия сосредоточилась на внешнем мире. Оказывается, муж все это время спал, прижимаясь к ней, и, похоже, она расслабилась, наслаждалась утешительным присутствием крупного, надежного Коналла. Даже в городе от мужа пахло бескрайними просторами. Лицо его погрубело из-за выросшей за время сна щетины, но раз они теперь живут у лорда Акелдамы, проблема решится мгновенно — среди слуг древнего вампира имеется превосходный цирюльник.
Алексия отпихнула в сторону постельные принадлежности, чтобы хорошенько рассмотреть принадлежащие ей богатства. Она водила руками по могучим плечам и груди мужа, задерживая кончики пальцев в выемке у основания шеи, ласкала его так, будто он в волчьем обличье. Подобную роскошь она позволяла себе редко; обычно ее прикосновение запредельной снова превращало его в человека прежде, чем ей удавалось заполучить хоть одну стоящую царапину. Впрочем, порой (и никто не мог объяснить, почему такое происходит) она могла, надев перчатки, гладить густую пятнистую шерсть альфы и даже дергать его за бархатистые уши, не вызывая превращения. Она думала об этом, как еще об одной тайне своей природы. Такое как-то случилось с ними в Шотландии и потом еще несколько раз зимой.
Впрочем, похоже было, что сейчас ее способности запредельной возросли. Муж становился человеком просто от того, что находился с ней рядом. «Интересно, не связано ли это с моей беременностью, — думала Алексия. — Надо бы поэкспериментировать и посмотреть, удастся ли как-то блокировать это свойство». До замужества она никогда не проводила много времени в обществе сверхъестественных, за исключением лорда Акелдамы, и потому ей сложно было определить
Но пока что Алексия продолжала поглаживать то, что ей подворачивалось. Ее руки скользнули по груди мужа, слегка дернув за растущие там волосы, потом спустились по его бокам. Ответом на такие действия стало раскатистое похрапывание и возглас:
— Щекотно же!
Однако Коналл не сделал ни единого движения, чтобы предотвратить дальнейшие поползновения жены. Напротив, протянул руку и принялся поглаживать выступающий животик.
В ответ дитя-неудобство пнуло его, и граф вздрогнул.
— А он активный щеночек, правда?
— Она, — поправила его супруга. — Можно подумать, мой ребенок осмелится быть мальчиком!
Это был их давний спор.
— Это мальчик, — возразил Коналл. — Ребенок, который с самого начала создает такие сложности, волей-неволей обязан быть мальчиком.
Алексия фыркнула.
— Думаешь, моя дочь может оказаться тихой и послушной?
Коналл ухмыльнулся, поймал руку Алексии и поднес для поцелуя к мягким губам, кольнув щетиной.
— Хороший аргумент, женушка. Очень хороший.
Алексия прижалась к нему.
— Тебе удалось утихомирить Биффи?
Коналл пожал плечами, провел пальцем по коже у нее за ухом.
— Я провел с ним остаток ночи. Думаю, это помогло смягчить травму, но трудно сказать точно. Как бы там ни было, теперь я должен был бы начать его чувствовать.
— Чувствовать? О чем это ты?
— Трудно объяснить словами. Знаешь ощущение, которое бывает, когда в комнате есть кто-то еще, даже если тебе его не видно? Мы, альфы, чуть-чуть похоже воспринимаем членов стаи. В одной комнате или нет, мы просто знаем, что стая рядом. А Биффи еще не стал ее частью. Частью моей стаи.
Алексию вдруг осенило:
— Хорошо, если он станет почаще общаться с Лайаллом.
— Алексия, ты что, сводничеством решила заняться?
— Может, и да.
— Ты же вроде говорила, что Биффи влюбленность во вред и что он должен найти свое место.
— Возможно, в данном случае Биффи — не та часть уравнения, которой нужно влюбиться.
— О-о? И как тебе пришло в голову, что Рэндольф может увлечься… Нет, не говори, не хочу знать. Это ни за что не сработает. Этим двоим не сойтись.
Алексия немного обиделась. Биффи и Лайалл оба такие хорошие люди, такие обходительные и добрые.
— Ну не знаю. Мне кажется, они друг другу подходят.
Лорд Маккон закатил глаза. Он явно искал деликатную формулировку своей мысли.
— Они, если ты поймешь, что я имею в виду, оба, гхм, чересчур беты.
Алексия не поняла.
— Не вижу, чем это может помешать.
Лорд Маккон со всей определенностью осознал, что не может и дальше вдаваться в эту тему, не погубив то немногое, что осталось от женской утонченности его супруги, а потому прибег к методу смены темы, припомнив, какая сегодня ночь:
— Ядреный корень, сегодня же полнолуние, верно?
— Именно так. Хорошо, что мы так уютно устроились, правда, милый?
Лорд Маккон поджал губы, пытаясь решить, как ему поступить. Он вовсе не собирался проспать весь день, а, напротив, намеревался отправиться обратно в подземелье до того, как взойдет луна.