Ненавистный рыцарь на белом коне

Станис Елена

Где раз во много лет

Кувшинки дивные растут,

Что оградят от бед.

Чудесный дар цветка

Познает только тот

Кого душа чиста,

Кого природа ждёт.

Странная девушка, чьё когда-то прелестное мятно-зелёное платье с

вышитой веточкой жимолости было запачкано грязью, сидела на полу грязной камеры за решёткой с неровными железными прутьями и пела, не отводя взгляда от маленького окошечка в самом верху, выходящего во двор на уровне «башмаков». Всё что можно было рассмотреть в этом окошечке это густо растущую осоку, но девушка не отвела взгляда, даже когда услышала наши со стражем шаги.

Невдалеке за столом сидели ещё двое стражников. Перед ними лежали игральные кости и стояли две деревянные кружки (не понимала как можно вообще что-то пить или есть в этой мерзкой воняющей яме!). При виде нас они лениво поднялись.

Роль спичера взял на себя сопровождающий меня престарелый страж в броне.

— Это – невеста хозяина. Просила привести к этой.

Глаза охранников уставились на меня.

— Лорд Макотский, мой жених, позволил мне говорить с этой девушкой, — доложила я и добавила, видя, как замялись охранники. — Можете сами спросить господина, если нет доверия моему слову.

— Хорошо, леди, говорите, сколько душеньке угодно, — наконец дал «добро» тот, что постарше.

— Спасибо, поблагодарила я всех троих и направилась к решётке.

— Мне ждать вас? — Уточнил сопровождающий.

— Нет, я найду дорогу, — отпустила я его, а потом обратилась к незамечающей ничего вокруг и продолжающей петь девице. — Здравствуй, я бы хотела поговорить.

Лесная девушка продолжала петь и даже не повернулась ко мне. Похоже задача будет сложнее, чем предполагалось.

— Зря теряете время, леди, — обратился ко мне второй, более молодой страж. — Она будто глухая только знай поёт себе.

Но так просто сдаваться я не собиралась.

— Меня зовут Фотиния, а тебя?

Ответ не последовал, только очередной куплет странной, как и сама девушка, песенки:

— Чудесен лепесток кувшинки золотой

Что в миг перенесёт к желанью!

Но взор его не увидит людской

Несмотря на любые старанья!

— Что ещё за кувшинки? Волшебные? — попыталась я говорить «на языке больного» и пленница среагировала.

— Дивные! Дивные! — Залепетала странная девушка, наконец, обернувшись ко мне лицом и к моему облегчению перейдя на прозу. — Стоит положить в рот этот дивный цветок, как он сразу перенесёт тебя к тому, кто или что тебе милее всего на свете! К заботливой матери, к милому ребёнку, к желанному возлюбленному, к родному дому или любимому дереву. У тебя есть любимое дерево? У Верее есть. Это плакучая Ива что колышет ветвями на берегу лазурного озера.

Он избытка информации, скорее похожей на белиберду, чем на что-то связанное, я ненадолго растерялась, но нельзя было упускать момент и дать ей снова запеть.

— А я все деревья люблю, — выпалила я. – И цветы и траву.

Попала в цель. Девушка мной заинтересовалась

и даже просунула руку. Немного поколебавшись пожала тоненькую холодную ладошку.

— Тебе холодно? Попрошу Брэ… лорда дать тебе одежду. И еду. Вообще я здесь, чтобы помочь. Мне разрешили выступить в суде в твою защиту. Расскажи что ты делала в лесу.

— Верея живёт в лесу, — звонкий голос девушки напоминал журчащий ручеёк.

— Кто такая Верея? — не поняла я.

— Фотиния сейчас говорит с Вереей, — мелодично почти пропела лесная дева.

— А, так тебя зовут Верея. Приятно познакомиться, хоть и в таких обстоятельствах. Верея, ответь, пожалуйста, это очень важно: что ты делала в лесу когда тебя схватили рыцари?

Верея сморщилась как отчего-то кислого и принялась мерить шагами свою темницу.

— Верея готовила снадобье для Цветаны. Цветана сказала, Верея – готовила. Он схватил меня. Больно, так больно!

Бедная девочка была не совсем адекватной.

— Верея не хочет тут быть! Здесь плохо, нет природы, гнусно пахнет. Верея хочет домой, к Иве, к Цветане! Ах, кабы была кувшинка у бедной Верее, унесла бы её к тому, что на свете всего ей милее! — Всхлипнула девушка.

Было жалко смотреть на неё, но надо было допытать.

— Верея, что за снадобье? Что ты положила туда? Почему оно дымилось синим?

— Выбери себе дерево, что по душе, Фотиния. Так много добрых деревьев вокруг. Особо в лесу.

Я вздохнула.

— Она ведьма, вот и юлит, — вставил своё слово младший охранник.

— Верея не ведьма! — Вдруг закричала лесная дева. — Ведьмы очень-очень дурные. Они очерняют свои тело и душу! Чёрные тела, чёрные души! Чёрные тела, чёрные души!

— Верея, мне нужно знать из чего ты варила снадобье. Почему дым был синим? — Постаралась я достучаться до лесной девы, но бестолку.

— Верея не ведьма, Верея не ведьма, Верея не ведьма, — тараторила насмерть перепуганная девушка.

— Лучше бы она пела, — в один голос вздохнули охранники.

Брэнот распорядился о том, чтобы выдать пленнице тёплые тряпки после моей просьбы. Но ответить на его вопросы о том, что она делала в лесу и почему из её котелка валил синий дым я не смогла. Потому что не знала.

— Милая, о чём грустишь? Печаль беде не помощник, поделись со мной, авось что подскажу, — услышала я над собой голос Изеллы.

Стряпуха часто заглядывала ко мне в комнату и меня её общество очень радовало.

Я приподнялась на кровати и вздохнув рассказала о своей роли защитника, с которой я, по-видимому справляюсь весьма скверно. Изелла, пристроившись рядом погладила меня по голове. Ах, как же она напоминает мне тётю Марину!

— Они выстроили всё своё обвинение только на том, что она была одна в лесу, из её кастрюли шёл синий дым и на том, что она женщина, — подытожила я.

Изелла понимающе улыбнулась.

— Это мир мужчин, милая, и эти мужчины ни за что добровольно не поделятся властью. Ведьмы, колдовство – просто ширма. Доблестные сэры рыцари не упустят момента, чтобы показать слабому полу своё место. Сильный всегда подминает слабого в том или ином виде.