Ненужная жена. Хозяйка постоялого двора
Шрифт:
В коридоре пахнет кровью, потом и сыростью. Когда солдаты ворвались в таверну, неся на руках бессознательного Кристарда, то не дали мне даже прикоснуться к нему — сразу понесли наверх.
А теперь я здесь, в коридоре, с младенцем на руках и ужасом, разъедающим внутренности. Не слишком ли много испытаний выпало нам за последние дни?
Кселарон плачет всё громче, его маленькое тельце напрягается, а крошечные кулачки колотят воздух. Обычно он такой спокойный, но сейчас, словно настроившись на мои эмоции, не
Мне очень не хочется думать, что он так себя ведёт, потому что чувствует что-то плохое. Связанное с его отцом.
— Ну что ты, солнышко моё, — голос срывается. Я прижимаю Кселарона к груди, целую в макушку. — Папа будет в порядке. Должен быть.
Но эти слова кажутся пустыми даже мне самой. Я не видела раны, но видела, какие бледные были лица у солдат, тревогу в их глазах. Они даже не попытались притворяться, что всё в порядке. Значит ли это, что всё действительно плохо?
Из-за двери доносится приглушённый стон, и моё сердце подпрыгивает. Он в сознании? Ему больно? Что они с ним делают?
В груди растекается холодная пустота. Я прислоняюсь к стене, чувствуя, как ноги подкашиваются. Кселарон продолжает плакать, и каждый его всхлип впивается в моё сердце острой иглой.
У меня тоже нет сил, чтобы притвориться, будто всё в порядке.
— Что здесь происходит? — резкий, скрипучий голос заставляет меня вздрогнуть.
Майгара. Только её сейчас не хватало.
Свекровь стоит в конце коридора, её сухощавая фигура кажется ещё более угловатой в неровном свете факелов. Она делает несколько шагов в нашу сторону, и я вижу, как её лицо искажается от ярости.
— Почему ребёнок плачет? Что ты с ним сделала? — она бросает эти слова мне в лицо, словно удары хлыста.
Я чувствую, как внутри поднимается волна гнева. После всего, что случилось, она смеет обвинять меня?
— Кристард ранен, — говорю я, стараясь сохранять спокойствие ради малыша. — Его привезли в таком состоянии. Кселарон чувствует моё беспокойство.
Майгара застывает, и на мгновение в её глазах мелькает что-то похожее на страх. Но это быстро сменяется привычной злобой.
— И ты стоишь здесь, вместо того чтобы заботиться о нём? Мой сын истекает кровью, а ты даже не...
— Меня не пускают! — я не выдерживаю, повышая голос, и Кселарон вздрагивает, заходясь ещё более пронзительным плачем. — Проклятье! Майгара, вы думаете, я бы стояла здесь, если бы могла быть с ним?!
Моё дыхание сбивается, а в глазах слёзы. Я чувствую, как всё накопившееся напряжение последних часов готово выплеснуться наружу.
— Вы всегда ищете способ обвинить меня, — продолжаю я, покачивая сына и пытаясь говорить тише. — Даже сейчас, когда Кристард может...
Не могу закончить фразу. Горло перехватывает от ужаса этой мысли.
Майгара подходит ближе, её лицо — маска холодной ненависти.
—
Что-то внутри меня ломается. Весь контроль, который я так тщательно поддерживала, рушится под тяжестью её несправедливых обвинений.
— Хватит! — кричу я, не заботясь больше о том, кто может услышать. — Клянусь всеми богами, если ты сейчас же не замолчишь, я...
Кселарон задыхается от плача, его маленькое личико краснеет. Я пытаюсь прижать его крепче, успокоить, но мои руки дрожат от ярости.
— Видишь, что ты делаешь с ребёнком? — Майгара тянется к нему. — Отдай его мне, ты не способна...
— Не смей прикасаться к нему! — мой крик отражается от стен коридора. — Ты отравляешь всё вокруг своей злобой! Всё, к чему прикасаешься! Думаешь, я не вижу, как ты ненавидишь меня? Как пытаешься настроить против меня Кристарда, слуг, даже собственного внука?
Я делаю глубокий вдох, стараясь взять себя в руки, но слова продолжают литься, словно прорвавшая плотину река.
— Мой муж сейчас борется за жизнь, а ты можешь думать только о том, как причинить мне боль! Какой женщиной нужно быть, чтобы в такой момент...
Майгара отшатывается, словно я ударила её. Её губы дрожат, а глаза расширяются.
— Как ты смеешь... — начинает она, но вдруг хватается за грудь. Её лицо искажается, теперь уже не от злости, а от боли.
— Что ты... делаешь... — её голос становится хриплым. — Мой мальчик... мой...
И прежде, чем я успеваю что-то понять, она падает. Её тело грузно оседает на пол, как мешок с мукой. Голова ударяется о деревянные доски с глухим стуком.
Я застываю, не веря своим глазам. Кселарон на мгновение замолкает, словно тоже потрясённый происходящим, а затем снова начинает плакать.
— Майгара? — я делаю шаг вперёд, всё ещё прижимая к себе сына.
Она не отвечает. Её тело неподвижно, глаза закрыты, а губы слегка приоткрыты, будто она хотела сказать ещё что-то.
— Помогите?! — кричу я немного неуверенно.
Глава 38
Всё происходит так внезапно — только что она стояла передо мной, извергая яд своих обвинений, и вот уже её тело безжизненно лежит на полу. Я стою, парализованная шоком, не в силах двинуться.
— Госпожа Майгара? — мой голос звучит чужим, надломленным. Она не отвечает.
Не сразу замечаю лекаря, вышедшего из комнаты Кристарда. Похоже, он куда-то шёл, но мгновенно меняет направление и опускается рядом с моей свекровью. Ощупывают её шею, запястье. Я не дышу, наблюдая за его действиями. Вокруг нас собираются люди, кто-то ахает, другие шепчутся.