Ненужная жена. Хозяйка постоялого двора

Князева Алиса

— Кто бы мог подумать, — бормочу я себе под нос, оглядывая банки с капустой, засоленной по рецепту моей бабушки. — Спасибо видео в интернете про фермерские лайфхаки.

Кселарон снова агукает, словно подтверждая мои слова, и я невольно смеюсь. С ним так легко. Он словно чувствует ритм жизни и подстраивается. Спит, когда мне нужно работать, и бодрствует, когда есть время приласкать его.

— Даже не представляешь, какое ты сокровище, — шепчу я, целуя его в макушку.

Закончив с проверкой кухни, возвращаюсь в общий зал. Краем глаза замечаю Рама,

сидящего в углу с кружкой эля. Наши взгляды встречаются, и холодок пробегает по спине. Я киваю ему со всей вежливостью, на которую способна, но внутри всё сжимается от страха.

Он знает, что я не настоящая Элена.

Пока Рам не предпринял никаких действий, но это не значит, что не предпримет. Я не знаю, играет ли он со мной, как кошка с мышью, или просто выжидает удобного момента. От этой неизвестности я теряю сон по ночам, просыпаясь от малейшего шороха.

Вот бы поговорить с Винтером… Кот исчез и не показывается всё это время, будто растворился в воздухе. Я скучаю по его ворчливым советам и проницательным замечаниям. Он хоть и раздражал порой, но был единственным, с кем я могла быть собой настоящей, не притворяясь.

Мысли о Винтере прерывает Таша, которая подходит ко мне с озабоченным видом. Я мгновенно напрягаюсь — её лицо не предвещает ничего хорошего.

— Я отнесла еду леди Деролон, но она даже дверь не открыла, — тихо говорит она, наклонившись к моему уху.

Прикусываю губу. Свекровь заперлась в своей комнате с тех пор, как я «поставила её на место». Сначала меня это устраивало — никаких колких замечаний и попыток отобрать у меня Кселарона. Но уже тревожно.

— Она хоть воду пьёт? — спрашиваю я, пытаясь скрыть беспокойство. Как бы я ни относилась к старухе, её смерть от голода под моей крышей — последнее, что мне нужно.

— Кувшин вчера был пуст, сегодня я поставила новый, — отвечает Таша. — Может, силой дверь открыть? Вдруг с ней беда какая?

Вздыхаю, мысленно готовясь к новой порции ненависти от свекрови.

— Нет, не надо силой. Подождём до вечера. Если не выйдет и не ответит — тогда решим, что делать.

В глубине души я понимаю, что просто оттягиваю неизбежное. Мне придётся столкнуться с Майгарой лицом к лицу, но я малодушно надеюсь, что она одумается сама. Или хотя бы перестанет морить себя голодом из-за оскорблённой гордости.

Почти физически ощущаю, как накапливается внутреннее напряжение. Свекровь, затаившаяся в своей комнате. Рам, следящий за каждым моим движением. Исчезнувший Винтер. И где-то там, за стенами постоялого двора, бесконечный дождь и безвестность судьбы Кристарда с его отрядом. Слишком много неизвестных, слишком много опасностей.

Кселарон начинает ворочаться в перевязи, словно чувствуя моё беспокойство. Я мягко глажу его по спинке, напевая колыбельную — единственное, что осталось в памяти из детства. Мелодия простая, немного грустная. О чём она? О далёком доме, потерянном навсегда? О матери, которая ждёт своё дитя? Не помню слов, только мотив, но этого достаточно, чтобы сын затих, прижавшись к моей груди.

— Как

бы я хотела, чтобы твой отец вернулся, — шепчу я, не осознавая, что говорю вслух.

И эта мысль удивляет меня саму. Когда я успела так привязаться к Кристарду? К суровому, замкнутому человеку, который редко улыбается и ещё реже говорит о своих чувствах? Может, дело в том, как он смотрел на сына, когда думал, что никто не видит? Или в том, как защищал меня, пусть и по-своему?

Музыка в зале становится громче, веселье набирает обороты. Никто, кроме меня, не замечает, как дверь, служащая выходом на склад, в котором я по глупости спряталась в свой первый день здесь, и с которой можно попасть в конюшни, распахивается.

В проёме появляется фигура, затем ещё одна. Я щурюсь, пытаясь разглядеть вошедших. Сердце пропускает удар, когда я узнаю форму королевской стражи, забрызганную грязью и кровью.

— Помогите! — кричит один из стражников, поддерживая тяжёлое тело. — Лорд Деролон ранен!

Звуки резко умирают. Наступает оглушительная тишина, в которой я слышу только стук своего сердца и тихое дыхание сына. Мир вокруг словно замедляется, когда я бросаюсь к двери, прижимая Кселарона одной рукой, а другой уже подзывая служанок.

И тогда я вижу его лицо, бледное, словно полотно, с запёкшейся кровью на виске. Его глаза закрыты, грудь едва вздымается.

— Кристард, — имя срывается с моих губ беззвучным шёпотом.

В этот момент я, наконец, понимаю то, что, возможно, знала всегда: что бы ни случилось дальше, какой бы ни была моя судьба в этом мире, я не смогу потерять его.

Не сейчас. Не так!

Глава 37

Я прижимаюсь ухом к двери, пытаясь уловить хоть что-то сквозь толстую древесину. Сердце колотится так сильно, что мне кажется, его стук заглушает все остальные звуки. Кристард там, за этой проклятой дверью, и я не знаю, жив ли он вообще.

— Госпожа, отойдите, — говорит стражник, подходящий к комнате с тазом тёплой воды. Его лицо покрыто грязью и кровью, но ни он, ни кто-либо ещё из вернувшихся и раненых бойцов не объясняет, какого чёрта с ними случилось. Даже мне. Особенно мне.

— Я его жена, — мой голос дрожит, но я всё равно пробую воспользоваться положением. — Я должна быть с ним.

— Лекарь работает. Никого нельзя, — отрезает он.

Дверь открывается, впуская его вместе с тазом, но как бы я ни старалась заглянуть внутрь, рассмотреть ничего не успеваю.

Рука непроизвольно сжимается в кулак. Хочется ударить по этой двери, закричать, потребовать... но я знаю, что это бесполезно. Военная дисциплина сильнее любых эмоций.

Кселарон начинает хныкать, словно чувствуя моё отчаяние. Его крошечное личико морщится, а затем он разражается пронзительным плачем, от которого у меня внутри всё сжимается.

— Тише, маленький, тише, — шепчу я, покачивая его на руках. Мои глаза не отрываются от двери, а мысли продолжают метаться между страхом за мужа и необходимостью успокоить сына.