Необратимость

Хартманн Дженнифер

– Я не говорила тебе, как долго я здесь нахожусь.

– Дольше, чем Джой.

Сглотнув, я опускаю подбородок и смотрю на свои отросшие ногти, слабые и обломанные на концах, с обкусанными кутикулами.

– Я - товар. Мы все. Что-то подсказывает мне, что я - фаворит.

– Скажи мне, что он забирает.

– На самом деле я не знаю, - отвечаю я.
– Разные вещи. У каждого заключенного что-то свое, уникальное.

– А что он забирает у тебя, Беверли?

Я хмурюсь, поднимая взгляд.

– Эверли.

– Тебе

не хватает буквы Б.

Точно.

Его цепь позвякивает. Тон его голоса низкий и глубокий, он напоминает мне Джаспера. Хотя мои воспоминания стали более размытыми, я не думаю, что когда-нибудь забуду уникальный баритон моего мужа.

Я часто сравнивала его с шоколадным трюфелем. Я любила шоколад. В основном потому, что он напоминал мне о глазах Джаспера, похожих на какао-масло, и бархатистых словах. Сладких и ласковых.

Лакомство, по которому я скучаю.

Поколебавшись, я наконец отвечаю.

– Я думаю, он забирает мои яйцеклетки.

Его цепь перестает звенеть.

– Яйцеклетки?

– Думаю, да. Он мне ничего не говорил. Я сама собрала детали воедино.

– Ну, насколько я знаю, у меня нет никаких гребаных яйцеклеток.
– Его смех звучит резко.

– Тогда это что-то другое. Уверена, скоро ты все узнаешь.

Я жду, что он еще скажет. Проходит сорок семь секунд. Я, как обычно, подсчитываю в уме время молчания. Время - одна из немногих вещей в этом мире, которая может быть как союзником, так и врагом, поэтому я стараюсь использовать его силу во благо.

Я прожила еще сорок семь секунд.

– Кто еще?
– спрашивает он. Затем я слышу, как его руки упираются в стену рядом с моей головой, заставляя меня подпрыгнуть.
– Кто еще здесь был?

– Много людей.

– Мне нужны их имена.

– Я не…

– Сара?
– Его эмоции наполняются яростью, голос звучит как никогда близко.
– Здесь была девушка по имени Сара?

Я выпрямляюсь у стены, уставившись на чистое белое полотно. Мои мысли возвращаются в прошлое. Я вспоминаю голоса, истории, имена, крики и мольбы.

Сара.

Была Сара. Давным-давно, может быть, через несколько месяцев после того, как меня похитили. Она продержалась всего пару недель.

Боже, он знал кого-то из нас? Поэтому он здесь?

Это могла быть другая Сара. Часть меня задается вопросом, стоит ли мне сказать «нет»…

Это сделает ситуацию более терпимой для него? Или менее? И имеет ли это вообще значение?

– Говори, черт возьми.
– Звучит как приказ, почти как физический удар.
– Сара Карлайл. Она была здесь?

Я потираю виски указательными пальцами, прерывисто выдыхая.

– Возможно. Я здесь уже давно. Два года.

– Что с ней случилось?
– Его голос падает до отчаянного рычания. Что-то стучит по стене. Полагаю, его лоб.
– Где она сейчас?

– Люди приходят

и уходят. Я мало что могу тебе сказать.

– Черт возьми. Ты должна что-то знать.
– Удар сотрясает стену между нами.
– Я приму все, что угодно. Просто скажи мне…

– Я не знаю. Я никогда не выхожу из этой комнаты. Прости.

Он бросает в пустоту еще одно проклятие, и в нем все еще слышна ярость, но к ней примешивается безнадежность, которая вызывает во мне чувство вины.

– Сара - распространенное имя. Возможно, это не…

– Черт.

– Ник…

– Черт побери.
– Он бьет кулаком по стене.
– Я говорил им. Я, блядь, говорил им.

Я снова вздрагиваю, подаваясь вперед. Поворачиваюсь лицом к стене между нами, представляя его по другую сторону. У школьного Ника было детское личико и золотисто-русые кудряшки, этого человека я представляю совсем другим. Темные волосы, темные глаза, темная душа. Он, конечно, ведет себя не так, как остальные.

Но его боль такая же.

Разбитое сердце, гнев, смятение.

И вот, мое сердце слегка сжимается, еще одна болезненная рана пронзает орган насквозь, и ей суждено оставить свой неизгладимый шрам. Слеза скатывается по моей щеке, когда Ник обрушивает на меня град ударов, рыча от боли, его цепь звенит о кафельный пол.

Полагаю, он не так уж и отличается, в конце концов.

Он ломается.

Как и все до него.

ГЛАВА 6

Возможно, была Сара…

Эти слова врезаются в мой мозг и все расплывается, я больше ничего не слышу из того, что говорит девушка. Она должна радоваться, что между ней и насилием, кипящим в моих жилах, есть стена. Это еще одно подтверждение фразы, которую я слишком часто слышал в детстве - яблоко от яблони недалеко падает.

В конце концов, я - дьявольское отродье. Мне не позволяли забывать об этом.

Мои заплывшие глаза поднимаются к маленькой красной лампочке в углу потолка. Она мигает, насмехаясь надо мной и напоминая, что у меня есть аудитория, словно я занимательная букашка в банке с крышкой.

Она была здесь.

А теперь ее нет.

С этой мыслью контроль, за который я изо всех сил держался своими окровавленными кулаками, ускользает, и я взрываюсь.

– Вы, гребаные ублюдки, мать вашу! Да пошли вы! ИДИТЕ НА ХУЙ!– Я бью цепью по плитке, по кровати, по стене, мой голос ревет у меня в ушах, разносясь по комнате. Даже когда мои голосовые связки готовы сдаться, а все мое сломанное тело протестует, я не останавливаюсь.

Эта ярость направлена не только на моего похитителя, она адресована каждому, кто пренебрег моими инстинктами.