Необратимость
Шрифт:
Мой член пульсирует, но единственное, что он получит, - это эта чертова история.
– Поставив колени по обе стороны от ее груди, он садится на нее верхом. Ты чертовски красивая, такая возбужденная для меня, - говорит он, проводя большим пальцем по пульсу.
– Теперь вынимай мой член.
Я размышляю, стоит ли довести ее до умоляющего состояния или закончить сказку на ночь для Ника и Хлои, когда она снова вмешивается.
– А как выглядит его тело?
– интересуется она.
– Без одежды, я имею в виду.
Господи,
– Ты действительно напрашиваешься, не так ли?
– Может быть, - она растягивает слова.
– У него есть татуировки?
– Она не знает.
– Он остается полностью одетым, позволяя ей лишь вынуть его внушительный член из штанов. В остальном Хлое придется использовать свое воображение… пока.
Эй, по крайней мере, я не использовал слова «стальная труба».
Она заглатывает наживку.
– О каких размерах идет речь?
– Не знаю, может, найдем линейку? Где-то здесь она должна быть. Погоди, это же у тебя тайник со случайными предметами.
– Я имела в виду Ника.
– Мммм… - Как будто мы все еще притворяемся, что это не одно и то же.
– Может, я найду другое применение этой линейке.
Она хлопает ладонью по стене, в равной степени удивленная и расстроенная.
– Ну давай, скажи мне.
Мои плечи сотрясаются от смеха.
– Ладно.
– Инстинктивно я опускаю взгляд вниз, туда, где вот-вот лопнет молния.
– Отвечая на твой вопрос, скажу, что он гораздо больше, чем у большинства. И по длине тоже выше среднего. Не думаю, что Хлоя будет разочарована.
– Хлоя справится.
– О, она справится. Но сначала ей придется научиться не спешить - если Ник решит предоставить ей такую возможность. Все зависит от того, будет ли она продолжать перебивать.
– Может, она делает это специально.
– Я почти вижу, как она улыбается, произнося эти слова.
– Мы с Ником знаем, что она делает, и она заплатит за это позже. Сейчас он нависает над ней, их бедра соприкасаются, ее ноги широко раздвинуты. Опустив губы к ее шее, он шепчет: - Думаешь, ты заслужила это, милая?
– Да, - говорит она, выдыхая.
– Ник сильно прикусывает изгиб ее шеи, одновременно вгоняя свой член в тугое тепло. Он не нежен, и она не хочет, чтобы он был таким.
Ее ногти медленно царапают стену, я представляю, как они делают то же самое с моей спиной, и, черт возьми, этого почти достаточно, чтобы я кончил.
– Все в порядке?
– спрашиваю я.
– Нормально, - отвечает она.
– Он доводит ее до оргазма?
– Скажем так, он знает, как заставить ее кричать так сильно, что она забудет свое имя и его. Много раз.
– Это звучит…
– Похоже на то, чего ей не хватало?
Долгая пауза, затем:
– Да.
– Он знает.
Я обдумываю
А Эверли… Все, о чем я могу думать, - это о Роджере, который наблюдает за ней и видит, насколько она сейчас возбуждена, и что-то в этом не так. На самом деле, мне хочется оторвать ему голову голыми руками.
В конце концов, я решаю, что этого достаточно.
– Утром она просыпается одна. Но в тот момент, когда она начинает сомневаться, не приснилось ли ей все это, она замечает кое-что на прикроватной тумбочке.
– Что там?
– Стакан клюквенного сока. Как она и просила. Правда, уже не холодный. Сможет ли Хлоя жить с клюквенным соком комнатной температуры после того, как ее трахнули так жестко, что она потеряла сознание от усталости?
– Да, - говорит она на выдохе.
– Думаю, с ней все будет в порядке.
А вот я совсем не чувствую, что в порядке.
– Конечно, будет. Хлоя - хорошая девочка.
Прислонив голову к стене, там, где сидит она, я чувствую, что мои глаза вот-вот закроются. Если бы я мог, я бы сделал еще много вещей, но мы не можем.
– Теперь ты можешь расслабиться, Пчелка, пора немного поспать.
Она колеблется, но не спорит.
– Хорошо. Спокойной ночи, Ни… Айзек.
– Сладких снов, - говорю я ей, не заботясь о том, чтобы мой тон был лишен подтекста.
Я переворачиваюсь на кровати, полностью готовый видеть сны о том, как я сношу эту стену и закачиваю то, что начал Ник.
Ее голос доносится до меня в последний раз:
– Скоро увидимся.
Я просыпаюсь от яркого света ламп дневного света. В голове туман, вызванный глубоким сном, которого у меня не было с тех пор, как я себя помню, и боль в яйцах, напоминающая мне о путешествии в страну эротических фантазий, в которое я отправился с Эверли прошлой ночью.
Должен сказать, это был последний разговор, который я ожидал вести, находясь в плену у извращенцев с черного рынка, но я не жалуюсь.
Я переворачиваюсь и кладу руку на стену.
– Ты не спишь, Пчелка?
– Уже поздно, - отвечает она.
– Завтрак уже прошел, и я была занята несколько часов.
– Занята, да?
– Я не могу удержаться от смешка, когда в моей грязной голове мелькают предположения.
– Тебе не стоит этого делать. Не тогда, когда за тобой постоянно наблюдают.
– Камера в углу нависает как угроза.