Необратимость
Шрифт:
Джаспер не отвечает какое-то время, но я слишком измотана, чтобы считать секунды. Время складывается из обрывочных мгновений. Как размытое пятно. Проходит не меньше минуты, прежде чем он выдыхает и опускается на задницу, скрестив ноги.
– Мы выберемся отсюда. Я обещаю. Я больше не отпущу тебя.
Слезы жгут и раздражают. Если я чему-то и научилась в этом месте, так это тому, что обещаниям суждено умереть здесь. Они не имеют веса и крыльев. Обещание - лишь обреченный шепот в темноте.
Но надежда - единственное, что помогало мне держаться, и я не собираюсь отнимать
– Да, - сокрушенно отвечаю я.
– Мы выберемся отсюда.
Грустная улыбка появляется на его губах, но не достигает глаз. Он протягивает руку через прутья. Медленно, тяжело, я протягиваю свою в ответ. Наши пальцы болтаются в нескольких футах друг от друга, между нами пропасть. Слишком далеко друг от друга, чтобы соприкоснуться.
Джаспер прерывисто выдыхает.
– Я скучал по тебе, - говорит он, протягивая руку.
– Очень сильно.
По моим щекам текут реки слез. Я сжимаю пальцы и отдергиваю руку, прислоняясь к решетке.
– Я тоже по тебе скучала.
Я представляю себе жизнь за пределами этого места.
Новую жизнь.
Поначалу трудную. Непростой подъем.
Но, тем не менее, жизнь.
Настоящая кровать, в которой можно спать. Мой муж рядом со мной, его сильные руки обнимают меня. Потолочный вентилятор, крутящийся над головой, убаюкивает меня и навевает приятные сны.
Эллисон - не терпится обнять ее, увидеть ее милое личико, провести пальцами по ее темно-рыжим волосам и сказать ей, как я скучала по нашим разговорам и веселым ночным посиделкам.
Моя мама - мне нужно услышать ее голос, почувствовать, как ее руки обнимают меня. Она - мое утешение. Мой дом.
Даже мой домашний тарантул проникает в мои мысли. Мой маленький причудливый арахнид, мой верный друг.
Джаспер.
Вернуться к семейной жизни будет нелегко, но оно того стоит. Вместе мы сможем пройти через все. Мы дали обещание друг другу, стоя под цветочной аркой, и наши улыбки сияли в лучах полуденного солнца. Белый тюль и кружева развевались на ветру, а священные клятвы согревали нас безусловной любовью.
И все же…
Призрак кого-то другого портит эту сладость.
Мужчина за стеной.
Мужчина, которого я приговорила к смерти.
Мое преступление уничтожает зарождающуюся во мне надежду, и я знаю, что груз вины будет преследовать меня вечно. Даже если я выберусь отсюда живой, я никогда не стану прежней.
Когда выбор сделан, его уже не отменить.
И это, боюсь, участь хуже смерти.
ГЛАВА 28
Удушающая темнота - еще одно напоминание о моей приближающейся смерти. Клаустрофобия - не шутка, когда голова закрыта, а ремни, удерживающие меня, только усугубляют ее. У меня кружится голова, затем начинает тошнить. Пот стекает
Следует отметить, что прятаться в мусорном контейнере, а потом быть прикованным к стулу и не иметь возможности смыть зловоние, было ужасной идеей. Не то чтобы я планировал такое.
В совокупности этого могло бы хватить, чтобы сломить мой дух, будь я менее взбешен.
Но моя ненависть помогает мне выжить.
И это хорошо, потому что я вот-вот сойду с ума. Каждая минута - это упражнение в умственной дисциплине, в сдержанности, а мои конечности так и норовят пошевелиться, отчаянно желая разорвать путы. Сорвать мешок с головы и дышать, дышать, дышать… и дышать.
Черт, мне просто нужен воздух.
Металлический предмет бьет по прутьям, но я не вздрагиваю. Не реагирую.
– Эй, ты там. Не спи. Твои покупатели скоро будут здесь.
– Насмешливое веселье Дольфа раздражает меня, но я отказываюсь ввязываться в перепалку. Он не перестает издеваться с тех пор, как меня снова бросили в эту клетку, все еще злясь, что я одержал над ним верх несколько лет назад. Теперь он думает, что все изменилось.
Но есть одна вещь, о которой он забывает - я еще не умер.
Может быть, я связан и практически беспомощен, но если это игра - если я участник, - то они должны будут отпустить меня. Иначе это не спорт.
Вот тогда-то все и изменится.
Вот тогда я убью их всех.
Уже несколько часов я сижу здесь один, в бесконечном ожидании. Все, что я могу сделать, - это ждать следующего шага, который приблизит меня к моей судьбе.
Добыча. Вот кем мне суждено стать. «Вызов» для какого-то мудака, у которого так много денег и так мало человечности, что он не может придумать ничего лучше, чем использовать их для покупки самого опасного противника из всех.
Я должен использовать оставшееся время, чтобы сосредоточиться, составить план. Черт, кто-то скажет, что я должен примириться с высшими силами, которые, возможно, захотят сотворить чудо для меня, но сейчас у меня в голове только одна мысль.
Проклятый голос Эверли.
Айзек… Пожалуйста, прости меня.
Осмелилась просить у меня прощения сразу после того, как отдала приказ о моей казни.
Ну и нахрен это.
К черту ее.
К черту их всех.
Если бы я мог сделать больше, чем крошечный вдох, я бы закричал. Если бы у меня были свободны руки, я бы швырял вещи. Я бы разнес это здание по кирпичику. Но я в ловушке, и не только физически. Мысленно я разрываюсь между яростью, деморализацией и логикой.
Меня выворачивает наизнанку.
С одной стороны, какого черта эта женщина могла выбрать меня? Зачем выбирать незнакомца вместо мужчины, за которого она вышла замуж? Она бы не стала.
Я в бешенстве, но я не идиот. Я знаю, что это не так. И, честно говоря, если бы она не выбрала его, это сделало бы ее дерьмовым человеком.
С другой стороны, я уже давно перестал воспринимать ее как незнакомку. Я рассказал ей все и почувствовал, что она приняла меня. Я, черт возьми, вернулся ради этой женщины.