Необыкновенные приключения капитана Шпарина
Шрифт:
– Ничего вечного не бывает.
Шпарин нагнулся, пытаясь заглянуть под плиту.
– Вот это номер, не хуже твоих фокусов. Их тут нет. Пропали, исчезли, растворились.
– Значит светопреставление не закончилось, продолжение следует, - пробормотал, ёжась, Миазмов.
– Давай выбираться. Составим уцелевшую мебель и вперед, наверх, через этот пролом, - предложил Шпарин, не слушая экстрасенса.
– Не получится. Мы под землей. Пятый подземный этаж. Наверняка лестница завалена, лифт поврежден и на всех этажах то же самое, а на поверхности
– Тогда спать. Раскопают. Перед сном поболтаем. Есть у меня наболевшие вопросы. Но жрать хочется больше, чем спать. Вот ведь, как человек устроен, вместо того, чтобы молиться о спасении души, он думает о том, как бы набить брюхо. Может я один такой?
– Не один, - утешил Миазмов.
– Но сомневаюсь, что раскопают.
– Что так?
– Я просто знаю.
– Не нагнетай. Давай устраиваться. Подвинем пару столов к этому, под которым сидели, там и заляжем. Хорошо бы найти чем укрыться.
Шпарин стал обходить помещение.
– Ба-ба-ба… Тут что-то есть. Иди сюда.
На другом конце лаборатории, в стене, пробивалась узкая полоска света.
– Дверь, - сказал Шпарин.
– Если бы не катаклизм, я бы её не заметил. «Катаклизм» переводится с греческого, как потоп, но мы же не греки. Что за ней? Не терпится узнать.
Шпарин навалился на перекошенную дверь и вместе с ней упал на пол небольшой комнаты.
– Тайная пещера профессора. Полностью меблированная, правда в несколько разобранном виде. Диван, два кресла и столик сохранился. Ай да страстный приматолог! Надеюсь опыты с мартышками он проводил не на этом диване.
– В спецкресле он проводил.
Шпарин открыл светло-коричневый ящик, лежащий на боку.
– Холодильник. А я думал, что у них ничего такого не водится.
– Водится. И телевизоры водятся, и телефоны, и компьютеры. Много чего водится, о чем мы даже и понятия не имеем.
– Мобильников у них нет, - сказал Шпарин, рассматривая внутренности холодильника.
– Есть и мобильники - видеотелефоны. Они вроде китайцев. Стоит попасть им в руки стоящей вещи, тут же скопируют, переделают и выдадут за свою. Даже улучшат. К примеру - моя «Нива», на которой мы врезались в шлагбаум. Через несколько месяцев их на Базе появилось три штуки. Кузов почти тот же, а внутри это что-то.
– Ребята шустрые. Пока мне одно понравилось, машинки-то ихние на воде ездят.
– Шустрые, - согласился Миазмов, присоединяясь к Шпарину в изучении содержимого холодильника.
– Бывшая «Нива» тоже на воде. Как раз на одной из них я и пытался удрать.
– Запасы впечатляют, поужинать хватит, - констатировал Шпарин.
– И выпить есть. Вино. Бутылки не разбились. Видимо спирт профессор не любил. Консервы и фрукты. Незнакомые фрукты мы кушать не будем.
– Зря, вот этот тёмно-синий хорош. Нечто невообразимое по вкусу, как если к сливе добавить малину, ананас и горький шоколад одновременно. Я пробовал.
– Не будем, не хватало проблем еще и с желудком, - Шпарин отверг
– Это нам подойдет. «Консервы мясные с рисом». Четыре банки. «Консервы свиные с горохом». Две банки. О! «Языки муфлона в остром соусе». Три банки. И просто консервы овощные. Четыре банки. Производитель… так, кто производитель? «Военно-полевое хозяйство №17 имени Генерал-Губернатора». На крышках кольца. Открывай. По одной. Сегодня в подземелье пир. Я такой голодный, что съел бы поросёночка небольшого роста, но без ушей. Остальное растянем, если про нас забудут.
– Теперь вино. Коллекционное! Медали. Да это просто романтика - «Луговой ветерок», «Лесная роса», «Летняя ночь». Но какой циничный набор: тушенка и такое вино!
Шпарин разбросал деревянные панели и извлёк из кучи битой посуды две вилки.
– К сожалению тарелки и бокалы разбиты. Вино будем употреблять из горлышка. Хорошо бы лапки помыть и личико сполоснуть.
Шпарин подошел к умывальнику и покрутил вентили.
– Вода есть, видимо стекает с верхних этажей, не все трубы полопались.
Шпарин разделся по пояс, потрогал живот, поморщился, и протянул руки к тонкой струйке воды.
Миазмов изучал спину Шпарина.
– Эти ранения…
– Командировка в одну горную республику. Не люблю вспоминать.
– Извини, - сказал Миазмов.
– Двойник!
– с тихой яростью в голосе произнес Шпарин, сдергивая полотенце с крючка над раковиной умывальника.
– На фото - вылитый я. Совершенно невероятные совпадения, вплоть до ранений и родинок. Я скоро, выражаясь простыми словами, просто рехнусь от этого удивительного места и обалденных впечатлений, которыми уже напичкан по самое «не могу»… Какие были планы, господин Миазмов!
– Забудь про них, - сказал экстрасенс.
– В параллельном мире или в другом измерении, - это ещё вопрос, куда мы попали, наши пытливые исследователи непознанного вполне допускают существование двойников.
– Хочешь сказать, что где-то рядом болтается твой двойник.
– Ну, да. Может и не рядом, но скорее всего он есть, - Миазмов умылся, бросил полотенце на диван и уселся в кресло.
– Хотелось бы с ним встретиться.
– Также увидеться с женой, - Шпарин взял бутылку вина и стал давить вилкой на пробку, пытаясь протолкнуть её внутрь.
– С чьей женой?
– Со своей, согласно теории о двойниках.
Шпарин справился с первой бутылкой и принялся за вторую.
– Посмотреть на своих детишек, но сделанных чужим мужиком.
Миазмов, осмысливая услышанное, часто заморгал и заёрзал в кресле.
– Так, что в твоей теории изъян, дорогой ты наш колдун в тридесятом колене. Такой вот морально-этический временной конфликт. Но разрешимый. Можно убить двойника, без всякой жалости. Они ведь тут все чокнутые, мочат друг дружку почем зря и чуть ли ни всех, кто попадает к ним в лапы. Будто в игры играют. И ничего им за это не бывает, и тебе не будет.