Необыкновенные приключения капитана Шпарина

Карпов Александр Евгеньевич

– А тебе?

– И мне.

– Здорово придумал!
–  расстроился Миазмов.

Шпарин совладал со второй бутылкой и принялся за третью.

– А можно жить всем вместе и давать представления: «Молочные Братья-Близнецы в параненормальном шоу».

– Сам ты ненормальный!
–  обиделся Миазмов.

– Тогда отзови свою теорию и сразу станет легче.

– Ладно, отзываю. Но всё равно буду думать, чего ты тут наплёл.

Третья пробка не поддавалась.

– Не думай, лучше помоги. Покажи фокус. Покажи, как это делаешь, вытащи пробку. После того,

как развалил шкафчик, тебе это раз плюнуть. Может и остальное твоя работа?

– Не буду. У меня стрессовое состояние.

– У всех стрессовое, - поднатужился Шпарин, борясь с пробкой. Пробка подалась, но к его удивлению выскочила вверх.

– Передумал, - захихикал экстрасенс.
–  У меня лучше получается, когда я злюсь и вообще мои способности после насильственного переселения увеличились во много раз.

– Я запомню, - Шпарин протянул бутылку.
–  Пробуй. «Летняя ночь». Правда в подвале.

– Сначала ты, - отказался Миазмов.

– Ладно, - Шпарин сделал несколько глотков.
–  Неплохо, но крепковато.

– Мм-м… крепковато, - пробуя, согласился экстрасенс.

– Теперь «Луговой ветерок». Прекрасное вино, - Шпарин облизал губы.
–  Прекрасное…

– Очень хорошее, - подтвердил Миазмов, делая то же самое.

– А это ещё лучше, - передавая бутылку «Лесной росы» экстрасенсу, сказал Шпарин.
–  Просто восхитительное.

– Восхитительное, - употребив треть бутылки, Миазмов прикрыл глаза.

– Теперь питаться, а то напьемся. Ты, я вижу, опять того, на старые дрожжи. Я раньше и не подозревал, что колдуны лакают спиртное, как обычные люди, полагал профессия не позволяет, - сказал Шпарин, подвигая к себе банку с языками муфлона.
–  Попробуем язык врага моего. Жаль хлебушка нет.

– Пищеварение не враг народного общения, - вдруг выдал вновь захмелевший экстрасенс, вонзая вилку в банку с овощами.
–  Удивительный мы народ, стрессоустойчивый. В любой непростой ситуации находим выход и не сдаёмся.

– То-то ты его нашел. За ужин скажем спасибо пропавшему трупу профессора, хоть он меня и чуть не замучил. Интересно, куда они подевались, Древака и сопровождающие его лица?

– Не волнуйся, скоро опять их увидишь, майора и всю камарилью. Только всё будет выглядеть несколько иначе. Может и меня увидишь, не удивляйся, если я тебя не узнаю. Вообще ничему не удивляйся, для тебя же будет лучше.

– Реинкарнация что ли? Как всё запутано, - сказал Шпарин, выбирая вино.
–  Тебе, Эфир Спиритович, освежающий «Луговой ветерок», мне «Летняя ночь». Сказка, а не вино. Расскажи мне ещё какую-нибудь сказку про эту замечательную страну, где мы так приятно проводим время, пока ты ещё чего-то соображаешь.

Миазмов поперхнулся и облил бороду вином.

– Ну, вот, теперь стирать придётся, - заметил Шпарин.

– Я в любом состоянии соображаю, - обиделся экстрасенс, отряхивая бороду.
–  А пью от тоски, незаслуженных страданий и безысходности. Твой оптимизм поражает. Помучаешься с моё, тоже запьешь.

– Не собираюсь здесь оставаться, - Шпарин привстал с дивана и отобрал у Миазмова бутылку.
–  Хватит на сегодня.

–

Останешься. Выхода нет. Не вижу.

– Простая логика. Вход он же выход. Если мы заблудились в темной комнате и потеряли входную дверь, нужно понять, где её искать. Можно наощупь, что очень долго, а можно попросить включить свет. Сразу нам его не включат, но если очень настойчиво попросить, свет мы, думаю, увидим.

– Отдай бутылку, - проворчал Миазмов.
–  Ты разбередил мои душевные раны. Но есть проблемка, такая маленькая проблемка, что, если тёмная комната не комната, а лабиринт, где будешь ползать пока не сдохнешь.

– Выход из лабиринта виден сверху.

– Туда ещё надо забраться, на этот верх. Пропуск у тебя есть? Отдай бутылку.

– Пропуск мой новый статус. Забыл? Я теперь капитан Вооруженных Сил Соединенного Губернаторства. Департамент Тайных Операций. Элита, - Шпарин усмехнулся, возвращая вино.
–  На! Возвращаю с условием. За тобой рассказ. Не верю, что после неудачного побега, ты оставил попытки найти выход. Давай, делись информацией. Два года достаточно большой срок, чтобы понять суть происходящего.

– Я знаю, что ты хочешь услышать. Кто в доме хозяин, кто заправляет этим сумасшествием? Что это за «Холм», постоянно всплывающий в разговорах, при упоминании которого, Древака со своими подданными кривятся и морщатся, как при геморрое.

– В самую точку, - сказал Шпарин.
–  Ну и…

– Моя версия такая: «Холм» - некий Научный Центр, где пытаются интенсивно экспериментировать с пространством. Он где-то тут, недалече. Я даже расшифровал аббревиатуру, не берусь утверждать на все сто, но в моём переводе это звучит как «Хронооптический линейный модулятор».

– Пресловутая машина времени? Плохо верится.

– Но ты здесь?

– Вообще-то здесь, - неохотно согласился Шпарин и посмотрел через проем двери во тьму разгромленной лаборатории.

– Возятся в основном у себя во времени. Иногда прорываются в чужие эпохи и тогда попутно прихватывают всё, что попадется под руку. По-моему, эти посещения носят случайный, плохо управляемый характер. Как они это делают, какие технологии задействованы, не понимаю и не знаю. Судя по постоянным сбоям и частым авариям технологии совершенно сырые. Определённо сырые, как инженер говорю, но работают.

– Видел я этот Центр и кое-что ещё, - сказал Шпарин, вспоминая фантасмагорическое зрелище за озером, двух Супоневых и жёлтую папку в кабинете помначштаба.
–  Теперь ясно, зачем существует Охранный Отряд и База. Буфер между гостями и настоящим. Приёмная зона. Зона, где фильтруют попадающее в сети. Полезное оставляем, ненужное в печку. Человеческая жизнь ничего не стоит. Они плохо кончат.

– Мне по большому счету и сейчас хорошо.

– Кормят, поят, тепло, светло и мухи не жужжат. Иногда, правда, что-то стучит по башке, глазёнки вылазят на пузо, но это детали. Зато никто не запрещает жрать водяру. А среднерусская действительность? С ознобом во внутренностях! А щемящая причастность к бескрайними родными просторам, полям и лесам? Сдался?