Неостывший лед

Мандрова Анастасия

— А мне нравится, — сказала я, вставая на ноги и раскинув руки в сторону. — Как ты поняла, что я здесь?

— Пошла за тобой. Пол в этом доме слишком скрипучий. А вот мальчики так и спят дальше.

— "Мальчики" очень верное определение для них, — заметила я, улыбаясь.

— Рассказывай, что у вас там произошло с Николасом. — Николь подошла ко мне и плеснула себе на лицо воды.

— Ничего такого…

— Я уже знаю, что когда говорят "ничего такого", это означает обратный эффект.

—

Ну… мы поцеловались. Но это ничего не значит. Просто это был порыв души.

Мне показалось, что когда-то я уже проживала нечто похожее. И этот разговор тоже был рядом с рекой. А потом я вспомнила, как говорила Ренате, что когда я буду влюблена, все вокруг будут знать об этом… Но ведь речь не о Николасе. Я не могу быть влюблена в него!

— Ага! Я так и знала! — радостно взмахнула руками Николь, и много-много капелек воды взметнулись в утренних лучах солнца. — Когда-нибудь я буду называть тебя сестрой!

— Это ничего не значит, — повторила я смущенно. — Ты лучше расскажи, как ты решилась на побег.

— Так это ты меня направила по нужному течению. Вот как сейчас. Жаль, я плавать не умею…

— Я?

— В свадебном салоне. Ты сказала, что убежала от жениха. Вот я и решила повторить этот фокус. Николас меня поддержал, хотя его шанс стать хорошим врачом намного уменьшился. Ты знала, что Жан платил за наше обучение?

— Знала, — тихим голосом произнесла я, теперь понимая, на какую жертву пошел Николас ради сестры. Стало стыдно за то, что я ему наговорила около кабинета Жана.

Жан… Выбрался ли он из своего заточения? Или умер в темноте, проклиная меня и Уилла? Тяжелым грузом на душе все еще висел этот камень, но я уговаривала себя, что такое наказание он заслужил из-за своих поступков. Возвращаться и спасать его я, понятное дело, не собиралась. А вот возвращаться на берег было уже самое время.

— Нужно выходить. В такой воде долго находиться нельзя, — сказала я и направилась к берегу, а Николь пошла за мной.

— Леона, скажи, ты боишься того, что ждет тебя на Крае?

Этим утром врать было нельзя, потому что даже в прозрачных капельках росы, все еще сохранившейся на траве, блестела и сверкала чистота.

— Боюсь. Я не знаю, что меня там ждет.

Почему-то именно сейчас, в это теплое, так напоминающее о Юге, утро, мне захотелось поведать Николь все, что приключилось со мной. Мы неторопливо оделись и сели на берегу рядом с зарослями камышей, позволяя ласковому солнцу согревать нас. Я рассказала все, без утайки, в том числе и о Рое с Ренатой, и даже о Ру. Печаль и радость перемешались в мягком утреннем свете, сплетаясь невесомой паутинкой в воздухе. Нельзя полностью ощутить радость, не познав страдания.

— Теперь я все поняла, — сказала Николь после того,

как я закончила свой рассказ. — Я с тобой. Этому миру пора меняться. Но скажи мне, неужели на Юге все так плохо?

— Плохо, — только и успела произнести я, прежде чем чья-то рука зажала мне рот, а на голову надели что-то темное, неприятно пахнущее химией.

Все, что я успела услышать после этого, заключалось в словах, которые произнес чей-то грубый мужской голос: "Наконец-то попалась!" Да, я кажется попалась, вот только я не знала, кому именно.

Глава 14

Мое сознание не отключилось, хотя я понимала, что мешок на моей голове был пропитан каким-то лекарством, скорее всего с усыпляющим эффектом. О его более сильном действии я и думать не хотела. Лишь надеялась, что это не яд.

Руки и ноги связали толстой и грубой веревкой. А я даже ботинки не успела застегнуть! Кто-то подхватил меня на руки, и хотя я пыталась брыкаться, но все мои порывы слабели с каждой секундой. Тот, кто нес меня, точно был крепче и сильнее, и я перестала сопротивляться.

В темноте ощущения стали намного ярче. Помимо ужасного запаха химии я чувствовала запах земли от мужчины, даже слышала, как неистово колотится его сердце. Было непонятно, сколько человек напали на меня, и что случилось с Николь. После того, как на мою голову накинули мешок, я услышала только ее короткий крик, а затем лишь шелест листвы и едва различимый шепот мужчин.

Несли меня недолго. Наверное, похитители двигались к дороге, потому что запах яблонь начал перебивать выветривающийся запах лекарства.

Я терялась в догадках, почему меня похитили. Узнали, кто я на самом деле? Тогда непонятно, как они это сделали, ведь я не кричала об этом направо и налево. А если это разбойники, то дела плохи, потому что по постоянным ругательствам того, кто нес меня на руках, было понятно, что он явно не являлся добряком.

Мои мысли прервались, потому что тот, кто нес меня, то ли устал, то ли был слишком сердит. Он бросил меня, как какой-то мешок с картошкой, на твердую поверхность. Больно ли мне было? Еще как! От удара я вскрикнула, тем самым привлекая внимание своих похитителей.

— Опа! Она не спит, — произнес первый.

— Как так? Та девка сказала, что от этой настойки все засыпают, — сказал второй.

— Значит, ее ничто не берет. Она же особенная!

— А светловолосая сразу вырубилась. Что делать-то будем?

— Поедешь с ней в кузове. Смотри, чтобы мешок не сполз, а то тебе не сдобровать!

— А чего сразу я?

— Боишься?

— А вдруг она что-то еще умеет, помимо взгляда?

— Вот ты и проверишь! Она вроде притихла. Все-таки заснула?