Нэпман 10. Финал

Тыналин Алим

— Для связи с танкистами используйте визуальные сигналы, — я продемонстрировал несколько жестов. — Поднятая рука — остановка. Рука, указывающая направление — двигаться туда. Круговые движения над головой — опасность, отходить.

Китайские командиры внимательно повторяли жесты. Неожиданно один из них, коренастый мужчина с изрубцованным шрамами лицом, поднял руку:

— А если японцы поймут наши сигналы и начнут их использовать? — перевел его вопрос Вэй.

Хороший вопрос. Этот боец

явно имел опыт боевых действий.

— Для этого у нас есть кодовые сигналы, — ответил я. — Перед каждым жестом вы должны сделать особый знак, положить левую руку на сердце. Без этого танкист проигнорирует команду.

Еще один боец, совсем молодой парень с цепким взглядом, спросил через переводчика:

— А можно посмотреть танк изнутри?

Я переглянулся с Окуневым. Он кивнул, почему бы и нет? Это поможет китайским союзникам лучше понять возможности и ограничения техники.

— По три человека от каждой группы, — распорядился я. — Капитан Окунев, организуйте.

Следующий час мы посвятили детальному изучению взаимодействия пехоты с танками. Китайские бойцы оказались понятливыми учениками. Хэ Лун лично следил за тренировкой, иногда вмешиваясь и задавая вопросы.

— Танк слеп в ближнем бою, — объяснял я. — Ваша задача стать его глазами и ушами. Предупреждать об опасности, расчищать путь от препятствий, защищать от вражеских гранатометчиков.

Особое внимание уделили практике преодоления заболоченных участков, китайцы показывали танкистам, где можно проехать, а где грунт слишком зыбкий. Сержант Буденовский, сидя на башне, демонстрировал, как экипаж воспринимает сигналы пехоты.

Самая сложная часть тренировки началась, когда мы перешли к отработке действий при артобстреле. Окунев приказал заглушить двигатели, и в наступившей тишине я объяснил:

— При артиллерийском огне противника не прячьтесь за танком. Снаряд, попавший в машину, создаст множество осколков. Лучше укройтесь в складках местности на расстоянии.

Хэ Лун перебил меня:

— Мои люди привыкли воевать в горах, используя природные укрытия. Но на равнинах Дацина таких укрытий мало. Как им защищаться?

Вопрос был по существу. Я указал на небольшую впадину неподалеку:

— Даже незначительное углубление в земле может спасти жизнь. При звуке выстрела или свисте снаряда немедленно падайте и прижимайтесь к земле. Человек, лежащий на земле, представляет собой маленькую цель.

Для наглядности мы организовали учебную тревогу, по сигналу китайские бойцы должны были мгновенно залечь, занимая оборонительные позиции вокруг танков. Первая попытка вышла неудачной, многие замешкались, не зная, куда именно нужно укрыться.

— Еще раз! — скомандовал Хэ Лун и что-то резко выкрикнул по-китайски.

Вторая попытка

оказалась намного лучше. Бойцы действовали слаженно, занимая позиции вокруг танков по всем правилам.

К полудню солнце припекало уже по-летнему. Мы сделали перерыв, и полевая кухня развернулась у края леса.

Китайцы с интересом пробовали гречневую кашу с тушенкой, необычную для них пищу. В свою очередь наши красноармейцы с опаской, но с любопытством пробовали принесенные китайцами паровые пампушки с острой начинкой.

Я сидел на походном стульчике в тени дерева, просматривая карту предстоящего маршрута, когда подошел Хэ Лун.

— Хорошая тренировка, товарищ Краснов, — сказал он, присаживаясь рядом и добавил, ковеокая слова: — Но у меня есть беспокойство.

— Какое?

— Языковой барьер. Пять переводчиков на полторы тысячи бойцов слишком мало. В разгар боя могут возникнуть недоразумения.

Он был прав. Языковая проблема беспокоила и меня.

— Что предлагаете?

Хэ Лун достал из кармана небольшой листок бумаги с иероглифами и русскими словами:

— Мы составили краткий словарь основных команд. «Вперед», «назад», «опасность», «враг слева», «враг справа». Предлагаю раздать его всем командирам с обеих сторон.

— Отличная идея, — я взял листок. — Прикажу немедленно размножить и раздать нашим танкистам и артиллеристам.

— И еще вот что, — Хэ Лун понизил голос, — я заметил, что ваши люди боятся моих.

— Боятся? — удивился я.

— Не совсем боятся… Сторонятся. Считают нас дикими партизанами, не знакомыми с современной войной. Это может помешать взаимодействию.

Я оглянулся на группы советских и китайских бойцов, отдыхающих отдельно друг от друга. Действительно, между ними чувствовалась незримая стена недоверия.

— Что предлагаете?

Хэ Лун улыбнулся:

— Соревнование. Лучший способ оценить друг друга — соревноваться. Стрельба по мишеням, рукопашный бой, метание гранат.

Идея была неожиданной, но потенциально эффективной. Совместное соревнование могло снять напряжение лучше любых инструктажей.

— Хорошо, — кивнул я. — Организуем после обеда.

Соревнования прошли с неожиданным азартом. В стрельбе из винтовки первенствовали советские снайперы, но в метании гранат китайцы показали удивительную точность.

Рукопашный бой вызвал особый интерес. Инструктор из особого отдела ОГПУ демонстрировал приемы самбо, а инструктор Хэ Луна показывал китайское боевое искусство.

К вечеру атмосфера заметно потеплела. Бойцы обменивались папиросами, рассматривали оружие друг друга, пытались объясняться жестами и отдельными словами.

Сопкин, наблюдавший за этим преображением, подошел ко мне: