Нэпман 10. Финал
Шрифт:
— Что им известно о нефтяных месторождениях Дацина? — спросил я.
Солдат покачал головой, и Вэй перевел:
— Ничего. Это обычный пехотный патруль, им не сообщают о стратегических планах.
Я кивнул:
— Достаточно. Что делать с пленными?
Сопкин задумался:
— Если отпустим, поднимут тревогу. Если ликвидируем, нарушим все международные конвенции о военнопленных, да и морально это неприемлемо.
— Мы не можем тащить их с собой, — добавил Александров. — Это замедлит движение и создаст дополнительные проблемы.
Хэ
— Передайте их моим людям. Мы доставим пленных в один из наших тайных лагерей в горах. Будут содержаться там до окончания операции, а затем решим их судьбу в зависимости от развития событий.
Это было разумным компромиссом.
— Согласен, — я кивнул Хэ Луну. Хотя, кто его знает, насколько точно он выполнит свое обещание.
— Мои люди не палачи, — сказал Хэ Лун. — Мы воюем с японской армией, а не с отдельными солдатами.
Двое китайских партизан увели пленных, а мы вернулись к колонне. Необходимо продолжать движение, используя оставшиеся часы темноты.
Колонна снова тронулась в путь. Теперь, после столкновения с японским патрулем, ощущение опасности стало острее. Мы находились на вражеской территории, где любая встреча могла привести к провалу всей операции.
Небо на востоке заметно посветлело. Скоро рассвет, а нам еще предстояло пройти не менее десяти километров до подходящего укрытия, где можно было бы переждать день.
К заброшенной деревне Лунхуа мы подошли, когда первые лучи солнца уже окрасили верхушки дальних гор в розовато-золотистые тона. Пыльная дорога вывела нас к скоплению низких глинобитных домов, частично разрушенных временем и людьми.
— Здесь японцы проводили карательную операцию в прошлом году, — пояснил Хэ Лун. — Сожгли половину домов, убили всех мужчин, которых заподозрили в связях с партизанами. Оставшиеся жители ушли в горы или соседние деревни.
Место выглядело идеальным для временной стоянки, окруженное невысокими холмами, с хорошим обзором на все стороны, с источником воды в виде небольшого ручья. К тому же, заброшенная деревня не привлекала внимания японских воздушных разведок, которые сосредотачивались на дорогах и действующих населенных пунктах.
— Танки в укрытие, — распорядился я. — Использовать сохранившиеся сараи и навесы. Маскировочные сети и местный материал. Через час не должно остаться ни одной машины в пределах видимости.
Танкисты с удовольствием заглушили моторы. После многочасового ночного марша люди нуждались в отдыхе. Однако расслабляться полностью мы не могли, противник находился слишком близко.
— Выставить боевое охранение по периметру, — приказал Сопкин. — Сменный режим, отдых по очереди. Патрулирование каждые полчаса, при обнаружении противника — немедленный доклад.
В одном из уцелевших домов мы организовали временный штаб. Сопкин и Окунев склонились над картой, уточняя маршрут дальнейшего движения. Хэ Лун отправил гонцов в соседние деревни, чтобы получить последние сведения о передвижениях
Я вышел наружу, чтобы оценить состояние лагеря. Китайские проводники, знающие каждую тропинку в округе, расположились под деревьями. Некоторые дремали, другие чистили оружие. Наши красноармейцы тоже устроились на отдых, кто где смог.
Полевые кухни развернули работу, дым от костров почти не поднимался вверх благодаря специальным дымоуловителям. Сказывался опыт Гражданской войны и приграничных конфликтов.
Внезапно часовой подал сигнал тревоги. С восточной стороны к деревне приближалась группа местных жителей. Десять-двенадцать китайских крестьян, в основном пожилые люди и несколько женщин, медленно шли по дороге, неся корзины и мешки.
Хэ Лун быстро вышел им навстречу и обменялся несколькими фразами. Затем повернулся к нам:
— Они из соседней деревни Хэньшуй. Узнали от наших связных, что здесь объединенные силы, борющиеся против японцев. Принесли еду и воду.
Крестьяне, увидев советских солдат и особенно танки, частично скрытые под маскировочными сетями, выглядели испуганными. Но Хэ Лун что-то сказал им, и напряжение немного спало.
Старик с длинной седой бородой, очевидно, старейшина деревни, глубоко поклонился и произнес длинную речь, обращаясь ко мне. Вэй перевел:
— Он говорит, что благодарит русских за помощь китайскому народу. Японцы принесли на их землю только горе и страдания. Они убивают мужчин, насилуют женщин, отбирают рис и скот. Старик потерял двух сыновей в прошлогодней карательной экспедиции.
Я внимательно посмотрел на старика. Морщинистое лицо, изможденное трудом и горем, выражало одновременно глубокую усталость и надежду. В его глазах читался вековой опыт китайского крестьянина, привыкшего к лишениям и страданиям.
— Передайте ему мою благодарность, — ответил я. — Скажите, что мы здесь, чтобы помочь китайскому народу в борьбе с захватчиками.
Вэй перевел, и старик снова поклонился. Затем крестьяне начали раскладывать принесенную еду, рисовые лепешки, соленые овощи, вяленую рыбу, кувшины с горячим чаем.
Хэ Лун подошел ко мне:
— Они знают все тропинки в округе, все места, где японцы устанавливают посты. Эта информация бесценна.
— Пусть расскажут все, что знают, — согласился я. — Но помните, что мы должны сохранять секретность операции. Чем меньше людей знает о наших точных планах, тем лучше.
Старик долго рассказывал о японских гарнизонах и патрулях, отмечая палкой на земле ключевые точки. Хэ Лун и Вэй внимательно слушали, иногда задавая уточняющие вопросы. Затем эту информацию перенесли на наши карты.
Одна из женщин, заметив, что нескольким нашим бойцам требуется медицинская помощь после ночного перехода, достала из корзины какие-то травы и мази. Вскоре она уже обрабатывала ссадины и мозоли, бормоча что-то по-китайски.
— Она говорит, что ее мать была знахаркой, — перевел Вэй. — Эти мази снимают воспаление и ускоряют заживление.