Непонятные
Шрифт:
Что здесь происходит? — Ерназар повернулся к ишаиу и зловещим шепотом повторил:- Что?
— Дали хорошенько неверным — и вся недолга! Уж очень норовистые, дьяволы, брыкучие! — визгливо расхохотался болтливый казах. — Да ты не сомневайся! Они не скоро очухаются!
— А ну слезайте с коней! — завопил Алакоз. — Хватай предводителя, — приказал он Ерназару-младшему.
Казах ловко увернулся и стал наскакивать на Алакоза. Тот попытался поймать его, но казах ускользнул от Ерназара и даже успел оставить на его
— Не упускай их! — крикнул Алакоз Ерназару-младшему.
— Не упускай!
Алакозу удалось повалить своего противника на землю, но тот, падая, ухитрился запустить саблей в одного из русских. Ерназар-младший схватил мертвой хваткой второго казаха; Касым пришпорил коня и был таков. Противник у Алакоза был сильный, тренированный, схватка между ними шла тяжелая, упорная — то Алакоз подминал казаха под себя, то казах его. Кровь и пот застлали Алакозу глаза; это совсем разъярило его, и он рывком бросил казаха навзничь, сжал руками его горло. Каракум-ишан схватил Алакоза сзади за плечи:
— Брось, оставь его, свет мой! Если он умрет от твоей руки, это вызовет вражду между казахами и каракалпаками!
Алакоз опомнился, поднялся с земли, но вскоре увидел, что сабля казаха рассекла голову русского. Словно беркут бросился он на поверженного врага и отпустил его, лишь когда тот испустил дух.
Каракум-ишан с удрученным видом протянул:
— Что ты натворил, Ерназар! Теперь вспыхнет вражда с обеих сторон! Месть! Подымется смута!
Алакоз пропустил его сетования мимо ушей: он ринулся ко второму казаху, которого держал в железных своих объятиях Ерназар-младший.
— Если ты хочешь рассчитаться и с этим воином Кенесары — убей русского тоже! Тогда я прикажу всем быть слепыми и немыми!.. — понизил голос Каракум-ишан.
— Где третий негодяй? Куда он делся? — лабычился Алакоз, руки и голос которого дрожали от возбуждения.
— Он сбежал, как заяц, как последний трус! — сообщил Ерназар-младший.
— Ой-ей-ей! Пропали наши денежки! Он унес их с собой! — взвизгнул Фазыл.
— Ну и разини! Ищите теперь ветра в поле! — Гневу ишана, кажется, не было предела. — Догоняйте!
Фазыл и Саипназар вскочили на лошадей и помчались по дороге, на которой скрылся Касым. Казах мешком плюхнулся в ноги ишану, начал причитать, вымаливая себе пощаду.
— Давай простим его! — обратился ишан к Алакозу. — Мусульманская душа как-никак! А того неверного мы обязаны убить, нельзя оставлять живого свидетеля. Иначе русские дознаются, отомстят за своих! Нападут, всех нас отправят к праотцам — и правых, и виноватых…
Алакоза распирала ненависть, он никак не мог унять ее. Ишан, рассердившись, произнес с обидой:
— Оказывается, у человека, обладающего бычьей силой, мозги тоже как у быка! Да, да! Я забочусь о спокойствии и благоденствии страны, а ты…
— Мы по-разному заботимся!
Ерназар-младший схватил за шиворот жалкого, поскуливающего казаха и потащил его прочь от людей.
Каракум-ишан, взбешенный неповиновением и своеволием Ерназара, молча сглотнул слюну. Сегодня, понимал он, ему нанесен урон в глазах тех, кто наблюдал разыгравшийся здесь скандал. Его ослушались, его волей пренебрегли…
— Не оставляйте у меня ни мертвых, ни живых! Забирайте всех! Здесь чистая обитель ислама! Не оскверняйте ее! — произнес он.
Касым несся вперед, сбавляя постепенно скорость. Фазыл и Саипназар — все ближе, ближе, и вот наконец все трое оказались рядом. Нож Касыма в мгновение ока оказался у горла Саипназара, Фазыл же заломил ему сзади руку.
— Стой, уймись, не дергайся, дурак! Отвечай нам, видел ты Касыма или не видел? — вскричал Фазыл.
— Нет, нет! Конечно, нет! — У Саипназара душа ушла в пятки.
— Ты еще не запамятовал, как плетка гуляла по твоей спине, плетка Алакоза? — рявкнул Касым.
— Нет, нет, конечно, нет! — откликнулся Саипназар.
Касым схватил Саипназара за бороду и притянул к себе:
— Слушай внимательно! Прямым ходом последуешь в Хиву. Там распустишь слух, что Ерназар ни за что ни про что убил невинных людей — одного русского и двух казахов. Еще скажешь, что он собирается со своими погаными соколами бежать к русским!
— Сделаю, все сделаю! — согласился Саипназар поспешно. — Но… поверят ли мне?
— Поверят, поверят, не бойся! Сошлешься на меня, так всему поверят, даже небылицам! Если подведешь, этот нож достанет тебя всюду! Теперь отвечай: видел белого верблюда?
— Нет, нет!
— Отправляйся!
— А налог? Я же должен отвезти деньги в ханскую казну!
— Болван! Вот болван! Их же у тебя отнял силой Алакоз!
23
Ерназар взвалил бесчувственного, истекающего кровью Михайлова на коня, направился к своему дому,
Кумар-аналык заохала, захлопотала вокруг сына и его друга. Она расстелила обоим постели, промыла и перевязала раны. Когда они уснули, успокоившаяся Кумар-аналык поплевала себе за ворот — от сглаза — и вздохнула с облегчением: «Слава богу, рана у Ерназара могла оказаться куда опаснее! Сабля лишь скользнула по голове, не задев кость! Видно, долго будет жить мой сыночек! Долгая суждена ему жизнь!»
Первым проснулся Михайлов. Увидев сидящую рядом с ним старую седую женщину, он улыбнулся светлой и радостной улыбкой. Кумар-аналык восприняла ее как доброе приветствие ей.