Неприкаянная душа

Малмыгина Лариса Владимировна

Жалобно всхлипнув и поправив на ушах лапшу, Жанка гордо удалилась восвояси. Я осталась при своих интересах.

Марго недобро фыркнула вслед гостье, а добрый, старый Карлос дотронулся до моего плеча и что-то проговорил.

Дернувшись от неожиданности, я подняла на него заплаканные глаза.

— Не плачь, доченька, — прошелестел домовой, — слезами горю не поможешь.

— А чем поможешь? — прорыдала я. — Он обманет ее, она будет страдать, мне ее жалко…

— Жанна никогда не поверит тебе, ласточка, пока сама не убедится в непорядочности «суженого», — протянул мне носовой платок элементал. — А страдать

на немилосердной земле ей осталось мало.

— Сколько? — вздрогнула я.

— Это ведает только Всевышний, — пожал круглыми плечиками Жемчужный.

— Откуда ангел Любви и Сострадания узнал о моем пребывании в заточении? — я вытерла горькие слезы и решила перескочить на другую, не такую больную, тему.

— Я известил его о том, что ты пропала, — с гордостью пояснил добродетель.

— Спасибо, огромное спасибо! — я обняла раскрасневшегося домового и прижалась щекой к его пухлой щеке. — Почему Страшная Сила подчинился Хеседу?

— Хесед — обитатель Рая, а элементалы, как бы могущественны они не были, по иерархической лестнице стоят ниже небожителей, — ободряюще похлопал меня по плечу недавно приобретенный друг.

— Ты был в Раю, Карлос? — вспоминая сказочный замок и голубую комнату, всхлипнула я.

— Только у его дверей, Алиса, — вздохнул большой воздушный шарик, — дальше меня не пустили.

— Какое оно, жилище святых? — рассеянно произнесла я.

— Говорят, Рай огромен, — мечтательно прищурился старичок-боровичок, — и каждой чистой душе есть в нем место. Рай необыкновенно прекрасен, ибо создан он Любовью Создателя. Рай — мечта каждого элементала, а потому мы ни в чем не перечим его жителям. Они выше нас, они лучше нас, а мы лишь можем мечтать пасть пред святые очи Господа и взмолиться Ему, чтобы когда-нибудь Он взял нас к себе.

— А Ад, Карлос, ты видел его? — изумляясь красоте тирады призрака, осведомилась я.

— Я был и у врат Ада, он ужасен, — схватился за голову домовой.

— Расскажи.

— Не хочу, дорогая, — вздрогнул, как от удара, Жемчужный, — не могу. Ад — это леденящий страх. Горе тому, кто попадет туда!

— Жанна не угодит в Ад? — вспоминая злобность любимой сестрицы, испугалась за нее я.

— Если не наделает еще каких-либо глупостей, она окажется в чистилище, — неожиданно равнодушно зевнул дух и прикрыл осоловевшие от внезапно наступившей дремоты глаза.

— Чистилище? — ахнула я.

— Да, там пустота и забвение, там совесть правит бал. И никогда, слышишь, никогда бессовестная душа не поднимется в небеса, дорога ей вниз, — снова зевнул рассказчик.

— Но есть ли надежда на спасение тому, кто мается на половине пути к Раю? — ущипнула я засоню за щеку.

— Выстрадав, очистившись от земных грехов, если они были невелики, душа улетает к Господу, — не обиделся на меня Жемчужный. — Алиса, я хочу есть.

— Мадам только что из французского замка, — кокетливо улыбнулась я, — а там обеды на вынос не полагаются.

— В чем дело! — оживился призрак и жестом фокусника открыл холодильник: бедное металлическое изделие было забито снедью, словно желудок обжоры после свадебного застолья. Только, в отличие от честно добытых продуктов питания, находящихся в животе у любителя пожрать, еда в холодильнике была сплошь ворованной.

— Кто-то говорил, что никогда бессовестная душа не поднимется на небеса

обетованные, — поморщилась я, обмениваясь многозначительным взглядом с Марго, молчаливо сидевшей до сих пор на телефонном аппарате. — Ты не знаешь, Маргарита, кто это?

Кошка улыбнулась, показав маленькие белые клыки.

ГЛАВА 11

СЕРГЕЙ

Смирнов валялся на тахте и смотрел в потолок. Не хотелось ни о чем думать, ничем заниматься. Ниночка уехала к подруге, не оставив ему приличного обеда. Пакетик с «горячей кружкой Маги», замороженные блинчики да баночка несвежей красной икры явно не заводского происхождения — вот и вся еда, лежащая в холодильнике. На плите восседал холодный пузатый чайник, нетерпеливо ждущий исчезнувшую хозяйку. Но хозяйки в квартире не было, она предпочитала общение с подругами семейному очагу. И своему мужу. Почему он бросил Алису, Сергей так и не понял. Какая же она ласковая, домашняя, уютная, красивая, наконец. А какая она хорошая мать, воспитавшая таких примерных детей! Его детей. Говорят, Алисонька очень похорошела, как он, Сергей, ушел от нее. Так отчего же все- таки неряшливая, грубая Нинка оттеснила от него нежную, заботливую прежнюю жену?

Неожиданно, не объяснив причины, уволилась опытная, пожилая секретарша Анна Васильевна, и яркая молоденькая брюнетка пришла устраиваться вместо нее, а поскольку она была довольно смазлива, да к тому же неплохо знала делопроизводство и лихо печатала на компьютере, директор предприятия принял ее с распростертыми объятиями. Наваждение пришло после первой выпитой чашки кофе, а потом все в его жизни закружилось и поехало, да только не в ту сторону. Он легко расстался с бывшей любовью, мечтая о будущей. Сотрудники недоуменно переглядывались и крутили пальцами у висков: шеф годился секретарше в отцы. Впрочем, этим удивить сейчас кого-либо невозможно, только вульгарная новоявленная сотрудница в подметки не годилась интеллигентной Алисе Михайловне. Пошушукалось рабочее братство по углам, повозмущалось, да и утихомирилось: Смирнову виднее, на то он и директор.

Нинка обитала в трехкомнатной квартире элитного дома. Откуда у секретарши деньги на крутое жилье, оставалось только гадать. А гадать не хотелось. Хотелось наслаждаться ее юным телом, вдыхать аромат волшебных французских духов, которыми Алиса, кстати, не пользовалась, ибо предпочитала запах чистоты. Все, чем жил раньше Сергей, больше не имело никакого значения; сила воли, которой он так гордился, покинула его, сделав ручкой. Тогда и отказал он «бывшей» в деньгах, отлично понимая, что оставил прежнюю семью без средств к существованию.

— Ну и наплевать, перебьются, — отмахивался он, — главное, не разрешила Ниночка.

Совесть уснула крепким сном и больше не будила хозяина.

С первых же дней совместной жизни Нинка, вволю умаслив любовью шефа, убегала из дома, оставляя пылкого любовника заниматься домашними делами. Причины побегов были разные, но факт оставался фактом: хозяйка из юной соблазнительницы была никудышная.

— Все хорошо не бывает, — успокаивал себя Сергей, брался за пылесос и начинал наводить порядок в квартире, которую, по непонятным ему причинам, так и не мог назвать своей. Потом лез в холодильник, доставал очередную пару яиц и жарил глазунью, сглатывая слюну от голода.