Неприкаянное Племя: Сурвивалист
Шрифт:
– Понял, убежал, - парень резко распахнул дверь и вылетел из предбанника.
Только сейчас я сообразил, что вот уже десять минут мы стоим в небольшой проходной комнатке, строя планы по подавлению бунта. События развивались слишком стремительно, и нам необходимо было время чтобы спокойно всё обдумать, однако не зря говорят: «Промедление смерти подобно». В нашем случае, эту фразу стоило воспринимать в прямом смысле. Прежде всего, надо объявить военное положение в Ринице и подготовить город к осаде. Относительно Мисаля я не переживал - в монастыре достаточно продовольствия и сильный гарнизон, чтобы отразить нападение любого противника.
«В крайнем случае, - думал я, - отойдём в Самету. Только не
– Подождите. Так есть же ещё гарнизон Саметы! Пусть он и небольшой, но в новом монастыре ещё больше тысячи бойцов Хатальтуля, причём, именно бойцов, а не каких-то нубов. Костя, не разочаровывай меня, скажи, что они могут участвовать в войне.
– К сожалению, - демиург развёл руками, - фармеров так и не приняли в орден. Они даже не послушники, ибо вы решили зарядить алтарь и сразу посвятить их в монахи. А вот по поводу гарнизона Саметы...
– парень достал свой гримуар, присел на ступеньку и углубился в чтение.
Я молча указал друзьям на дверь, и мы тихо вышли на улицу, не желая мешать демиургу. На плацу перед донжоном собрались все обитатели монастыря. Монахи и послушники беспорядочно перемещались по мощённой булыжником площади, собирались в небольшие группы, о чем-то разговаривали, спорили. Неизменно в центре подобных групп оказывался кто-то из бывших членов Дракона и понять, о чем же говорят соорденцы, не составляло труда. Постепенно споры затихали, все собравшиеся, один за другим, поворачивали лица к донжону, их взгляды были направленны на меня.
За последнее время ничего не изменялось - я, как и десять минут назад, не имел чёткого плана действий, однако уверенно шагнул вперёд, желая приободрить друзей:
– Наша армия разгромлена. Мы не знаем, уцелел ли кто-то в той мясорубке, которую устроили бунтовщики, но искренне на это надеемся.
– Мои слова звучали жестоко, но я должен был избавить соорденцев от иллюзий, прежде чем подарить надежду.
– По самым скромным подсчётам, у нашего противника численное преимущество в тысячу человек, однако... мы победим! Когда в Инурак вторглась орда монстров, все аристократы попрятались в своих замках и только Серый Мисаль принял бой. Нас называли глупцами, нам уже приготовили посмертные эпитафии, но на перевале Шагну мы совершили невозможное - победили. А знаете почему? Потому, что я, ты, он, каждый из нас, часть единого целого - Серого Мисаля. Мы братья и будем защищать друг друга до последнего.
Есть только один способ выжить на войне, и это - готовность умереть. Вы видели, как опытные воины из дружин аристократов пасуют перед дикими монстрами, у которых и оружия то нормального нет. Дело не в огромных клыках или жутких когтях. Дело в том, что монстры готовы умереть! Хуже того - они сами лезут навстречу смерти.
Человек, отступающий перед вражеским воином, уходит в небытие. Встречайте их грудью - станьте дикими из Ничейных Земель.
Наверняка, вы уже подумали, что дело наше пропащее, и подумаете ещё не раз. Человеку свойственно сомневаться, скажу больше, я не исключение - подобные мысли посещают и меня. Не стоит считать это проявлением малодушия или трусости. Я твердо уверен, когда придёт пора обнажить клинок, сомнения будут отброшены в сторону, а вы недрогнувшей рукой снесёте голову любому противнику, защищая своих братьев, свою землю.
Как я сказал в начале, у бунтовщиков численное преимущество: на каждого нашего бойца приходится по два вражеских.
Я не обещаю вам лёгкой победы - вы будете терять друзей, товарищей, братьев. Вы лишитесь сна и будете терять собственную кровь. Ничто за время этой войны не будет лёгким.
Но я хочу, чтобы
Что до меня... я мисальдер Ордена. Придётся соответствовать титулу и прикончить сотню бунтовщиков.
После длинной речи, мне потребовалось несколько секунд, чтобы перевести дух, и, заодно, дать всем время осмыслить мои слова.
– А теперь, - сказал я, наконец, - можете вернуться к своим занятиям. Все, кроме кавалеристов. Седлайте лошадей, поедете со мной в Риницу и передайте на конюшне: пусть запрягут карету.
Из-под колёс экипажа брызгами разлеталась грязь и обитатели Жаревницы, казалось, с интересом наблюдали за их полётом, а не за спешащей куда-то на ночь глядя каретой настоятеля Серого Мисаля, в сопровождении почти двухсот кавалеристов. Взбухшая дорого по-прежнему оставалась мало пригодной для проезда; лошадиные копыта вырывались из грязевого плена с чавкающим звуком, но мы упорно продвигались вперёд. Я спешил в Риницу. Одна мысль не давала мне покоя: «Что если бунтовщики воспользуются свитками и откроют порталы недалеко от города?» Да, Проф и Костя утверждают, будто это слишком дорого и навряд ли Шиманьский пойдёт на подобные траты, но... Пока я не въеду в Риницу и лично не увижу над ратушей флаг епископства, не успокоюсь.
Когда багровый диск коснулся своим нижним краем чёрной линии горизонта, петлявшая сквозь осенний туманный лес дорога вывела нас к городу. Ворота уже начали закрывать, но, увидев нас, десятник стражи приказал обождать, и мы наконец-то въехали в Риницу. Черепичные крыши домов растворялись в лёгкой дымке. Несмотря на отсутствие морозов (даже выпавший неделю назад снег растаял через несколько часов), было прохладно и сыро. Поэтому кое-где топились печи и камины, натягивая на город сизый дымок, который, перемешиваясь с запахами пива и теста для свежего хлеба, создавал неповторимый аромат средневекового города.
В княжеской резиденции было необычайно тихо. Я, в сопровождении офицеров Ордена, вошёл в вестибюль и замер, расслышав какой-то бубнешь на втором этаже. Поскольку никто нас не встретил, мы поспешили наверх, чтобы разобраться в происходящем.
– Объясните ему!
– долетел до меня обрывок фразы, произнесённой мужчиной.
– Да как же я ему объясню, мастер? Эти дуболомы или не понимают общий, или попросту нас игнорируют.
– Слышишь меня, зеленорожий, - опять взвился в истерике первый персонаж.
– Мне надо попасть в кабинет, чтобы взять Княжескую печать!
Чем ближе мы подходили к спорщикам, тем яснее становились слова и вскоре я смог рассмотреть всех действующих лиц. У дверей в кабинет Катаржины, замерли два здоровенных орка-охранника, с абсолютно безмятежными, умиротворёнными лицами, а напротив них исходили пеной, кричали, заламывали руки, краснели и таращили глаза какие-то смутно знакомые личности. Трое мужчин принадлежали к богатому сословию, возможно, купцы или дворяне средней руки. Старший грозно топорщил седеющую бороду и регулярно смахивал пот со лба широким рукавом дорогого тёмно-синего кафтана, по рукавам и горлу которого шла меховая оторочка. Мужчина немного не рассчитал с одеждой, если на улице к ночи примораживало, то во дворце было тепло, не сказать - жарко. Впрочем, возможно своей одеждой он желал приподнять социальный статус и чётко определить: кто в их компании главный. Двое других носили тёмно-синие же бархатные камзолы, отличавшиеся друг от друга только вышивкой. Именно эта вышивка и привлекла моё внимание, а присмотревшись, я разглядел на рукаве ближайшего ко мне человека знак гильдии. Теперь стало понятно, откуда они мне знакомы.