Неприкаянное Племя: Сурвивалист
Шрифт:
Бродячий цирк приехал в Риницу, когда солнце уже пряталось за окружавшие город холмы. Двадцать повозок с тентами, разукрашенными яркими цветами въехали на пустырь около предместья и стали в круг. После того как старшина циркачей уведомил городскую стражу о прибытии своей труппы и спросил дозволения на выступление, был отправлен посыльный в магистрат. Однако, к удивлению сержанта караула, ответ пришёл не от мэра, а от княжны, которая разрешила артистам выступать в Ринице.
Утром город облепили афиши, зазывавшие жителей на представление, а на центральной площади приступили к сооружению помоста. Зрители
Наконец-то строительные работы были закончены. На сцену поднялся высокий мужчина, в элегантном снежно-белом камзоле, лицо которого скрывала гротескная маска, и хорошо поставленным голосом начал представление:
– Дамы и господа!
После его слов, артисты, ранее развлекавшие толпу, словно по волшебству, исчезли и взгляды всех присутствующих обратились к единственному человеку на помостах. Немного выждав, пока зрители успокоятся, выдержав театральную паузу, конферансье продолжил:
– Правда выглядит невзрачно,
Не всегда она красива.
Всполошна, косноязычна
И для многих непривычна.
Занавес поднялся, открыв зрителю декорации, которые изображали кабинет богатого чиновника или аристократа.
– О люди, смейтесь в меру, а иначе
Весёлый смех ваш будет горше плача!
Поклонившись, ведущий ушёл за кулисы, однако вскоре опять раздался его голос:
– В старые годы, давным-давно, в славном городе Зокране случилось такое происшествие. Во дворец королевского наместника, в час, назначенный для приёма жалоб, явился крестьянин Андрон.
За стол, стоявший на сцене, уселся мужчина в богатых одеждах и маске, изображавшей задумчивое выражение лица. К нему подошёл другой артист, в нищенских лохмотьях и с грустной миной на маске.
– О великий герцог нашего славного короля!
– крестьянин упал на колени.
– Да прольётся дождь над его садом и только дорожка, по которой он изволит гулять, пусть останется сухой. Великий король наш поставил мудрого наместника, чтобы вашей рукой рассыпались милости, подарки и награды на головы достойных, отличившихся и преданных дворян. Вот всё, что я имею - уздечка для коня. Я хотел бы подарить её сэру Майклу фон-Бургу, но так как награды должны сыпаться вашей рукой, то я принёс эту уздечку вам.
Крестьянин остался на коленях, а дворянин встал и обратился к зрителям:
– Наш мудрый король назначил меня, Ричарда фон-Тривье, наместником этого края, чтобы я хранил его интересы, чинил справедливый суд и собирал налоги. Но чем это сэр Майкл фон-Бург так сумел заслужить расположение и благодарность народа, что простой крестьянин приносит ему в подарок последнее, что имеет? Я обеспокоен и слова этого мужика кажутся мне загадочными: почему это он хочет подарить уздечку рыцарю? Что это значит? И нет ли тут унижения для власти?
Наместник сел за стол и грозно спросил крестьянина:
– Почему ты принёс в подарок сэру Майклу вон-Бургу лошадиную уздечку? Говори так, как будто бы ты исповедуешься жрецу в последний час своей жизни!
– С самым младшим из твоих слуг я говорю так, как будто общаюсь с вельможным господином!
– Не поднимаясь с колен, ответил крестьянин Андрон.
– Как же я
– Может ли это быть, - вскричал наместник, - чтобы дворянин у мужика украл коня?!
– Последнего!
– кланяясь в ноги, с покорностью подтвердил Андрон.
– И так я был нищ, а теперь сэр Майкл и вконец меня обобрал. Единственный способ, чтобы я не умер от голодной смерти - это посадить меня на кол.
– Может ли это быть?
– хватаясь за голову, воскликнул наместник.
– Неужели это - правда?!
– Правда!
– отвечал, кланяясь в ноги, Андрон.
– И если бы мои рёбра могли говорить, они подтвердили бы, что я говорю правду. И глаза тоже. Я сам, вот этими глазами, видел сэра Майкла фон-Бурга на моей лошадке. Лошадь даже заржала от радости, увидав меня. Люди врут, кони, ты сам знаешь, - никогда. И если бы лошади могли говорить, а люди замолчали, в мире слышалось бы столько же правды, сколько теперь лжи. И я, и лошадь сказали, что сэр едет на краденом животном. Но Майкл фон-Бург дал лошадке один удар палкой, а мне - столько, что каждое ребро моё может подтвердить правоту моих слов.
– Иди, - сказал Ричарда фон-Тривье, грозный, как туча, - и живи спокойно: дело будет разобрано, и виновный получит то, что заслужил.
И приказал позвать к себе сэра Майкла фон-Бурга.
– Тебя следовало бы посадить на кол, - закричал наместник, едва рыцарь переступил порог его покоя, - если бы ты не заслуживал, чтобы тебя повесили вот на этой уздечке! Как?! Дворянин украл у нищего мужика единственного коня?!
Майкл фон-Бург, видя, что наместник всё знает, стал на колени и сказал:
– Мой отец сэр Грегори фон-Бург был великий воин и своими победами прославил и расширил границы королевства. Я женат на дочери Марселя Гринвуда, богатейшего среди торговцев Зокрана. Прошу тебя не за себя, а за этих знаменитых и славных людей. Подумай, какое горе и бесчестье причинишь ты им, подвергнув меня позору!
– Славному сэру Грегори фон-Бургу лучше было бы быть убитым в первом же бою, когда он ещё был холостым, чем иметь потом такого сына, как ты, - гневно ответил наместник, - а почтенному Марселю Гринвуду лучше бы вечно видеть дочь девушкой, чем тебя - своим зятем! Ты посадил их честь на краденого коня. Когда ты будешь болтаться на этой уздечке, с них будет снято грязное пятно: в их роду не будет вора!
Наместник края призвал к себе судью сэра Эдуарда фон-Абрамса и приказал:
– Да воссияет хоть на этот раз справедливость! Преступление слишком кричит о себе, чтобы правосудие молчало. Исследуй вину этого человека и доложи её Дворянскому Собранию. Пусть члены Собрания сами увидят, в чём этот человек повинен, и отдадут его верховному суду! Ступайте все и ищите справедливости.
Артисты ушли со сцены, а подсобные рабочие споро заменили декорации: зрители увидели большой мраморный зал, длинный стол за которым сидели пять дворян, со скучающими минами на масках. Вперёд вышел сэр Эдуард фон-Абрамс и сказал: