Непримиримые разногласия
Шрифт:
— Как все закончилось? Я имею в виду его роман.
— Для него? Очень хорошо. Он и эта женщина поженились и оставались в браке до самой его смерти.
Он нахмурился.
— Может ли она быть тем врагом, стоящим за стрельбой?
Холли покачала головой.
— Я никогда с ней не встречалась. На похоронах отца мы притворились, что другого не существует.
— У них были дети?
— Чтобы она испортила фигуру? Ни за что.
— А как насчет его имущества?
— Все досталось ей, так что она не завидует моему наследству, если ты об этом.
— Это не вопрос.
— Не придирайся.
— Он приехал в Халкон на день рождения племянницы.
— Вечеринка в честь ее пятнадцатилетия.
— Большое событие в испаноязычной культуре. Мы решили, что Фуэнтес будет присутствовать, чтобы почтить память своего покойного брата. Он был убит офицером наркоконтроля Эль-Пасо за год до этого.
— Ты был назначен ответственным за засаду?
— Я распланировал операцию.
— В то время ты прослужил Техасским рейнджером чуть больше года.
— И провел восемь лет в Дорожно-постовой службе.
— И там ты не выписывал штрафы за неправильную парковку, верно?
Его брови взлетели вверх.
— Ты много чего прочитала в Интернете.
Она улыбнулась.
— Ты работал в отделе уголовных преступлений на транспорте.
— В основном в программе по наркотикам.
— Ты арестовал несколько торговцев людьми.
— Мелкие сошки. Я хотел отрубить голову змее. Как только мы услышали о предстоящей вечеринке для племянницы Фуэнтеса, я переехал в Халкон. В качестве прикрытия несколько месяцев работал там в магазине скобяных товаров и кормов, и при этом держал глаза и уши открытыми.
— Бет была с тобой?
— Сейчас не твоя очередь.
Она просто посмотрела на него. Он смягчился.
— Нет. Она была беременна, и ситуация была слишком опасной. Если бы мое прикрытие раскрыли, Фуэнтес убил бы ее, возможно, до того, как пришел за мной, просто чтобы подчеркнуть свою власть. В то время мы жили в Хьюстоне. Я ездил домой, чтобы повидаться с ней, когда мог.
— Ты был с ней, когда родилась Джорджия?
Опустив голову, он уставился на носки своих ботинок и на несколько мгновений, казалось, погрузился в воспоминания.
— Я был прямо там. Как только пуповина была перерезана, доктор передал Джорджию мне, — он тихо засмеялся. — Я не знал, что такая мелочь может наделать столько шума.
Он поднял голову как раз вовремя, чтобы поймать улыбку Холли, и улыбнулся в ответ. Но тут же снова стал серьезным.
— Было трудно оставить их, вернуться в Халкон. Бет умоляла меня остаться. Мы даже поссорились. Но Фуэнтес все еще сеял хаос. Мне нужно было закончить работу.
— Бет когда-нибудь смирилась бы с этим?
— Нет, — ответил он хрипло. — Не думаю, что она могла бы смириться.
Затем, внезапно сменив настроение и тему разговора, он спросил, выходила ли ее мать снова замуж.
—
— Чем еще?
— Папа знал все лазейки и бессовестно использовал их при разводе. У мамы не было средств, чтобы бороться с ним. Я была слишком молода. Он ушел, не заботясь ни о чем. Для нас с мамой это было непростое время. Когда папа отказался финансировать мою учебу, судья Уотерс разорвал с ним все контакты.
— И пришел тебе на помощь.
— Он помог мне получить стипендию. Остальное ты более или менее знаешь.
Он задумчиво посмотрел на нее.
— Я тоже из неполной семьи. Моя мама живет в Калифорнии с мужем номер два.
— Ты видишься с ней? Джорджия ее знает?
— Примерно раз в два года. Маму нельзя назвать хорошим примером, и Джорджия видит ее недостаточно, чтобы узнать.Что меня вполне устраивает.
— А твой отец?
— Тот еще сукин сын.
— Как и мой.
— Хуже.
Она легко рассмеялась.
— Я называла своего и похуже, поверь мне. Но, — сказала она, подчеркивая уточнение, — он оказал мне услугу. Из-за него я выбрала именно такую карьеру.
— Семейное право. Твоя специализация, — он прищурился. — Теперь я понимаю. Ты ведешь личный крестовый поход. Хочешь, чтобы лживые, изменяющие, бросающие и ворующие мужья поплатились за свои преступления.
— Я веду личный крестовый поход за справедливость. Ни одна из сторон не должна быть лишена права на справедливость, особенно из-за уловок адвокатов.
— Когда председательствуешь на слушаниях по разводу или опеке, твой опыт не влияет на вердикт?
— Нет.
— Правда? Даже чуть-чуть? Тебе не нравится набирать очки против дорогого старого папы?
— Не поэтому я добивалась назначения, и не поэтому хочу быть судьей.
Он наклонил голову, как будто сомневался.
— Что случилось в тот день в Халконе?
Его подстрекательская улыбка исчезла.
— Я лично отобрал шесть человек из трех разных агентств. Эти шестеро были опытными офицерами. Задиры. По-своему, такие же безжалостные, как Фуэнтес. Они так же, как я, хотели раз и навсегда его закрыть.
— Тебе он был нужен живым или мертвым.
— Это было согласовано. Фуэнтес был большой рыбой, — он погрузился в раздумья, и прошло несколько мгновений, прежде чем продолжил: — Одного агента внедрили в компанию поставщика провизии для вечеринок. Остальные из нас расставили сеть вокруг города. Мы ждали весь чертов день на этой адской жаре. Я уже начал думать, что вернемся домой с пустыми руками. Но ближе к вечеру к задней двери зала для вечеринок подъехал грузовик с дребезжащими панелями. Он выглядел как рухлядь, но под капотом был форсированный движок гоночного автомобиля. Фуэнтес выбрался оттуда в костюме стоимостью пять тысяч долларов, весь увешанный золотом с бриллиантами, и в сапогах из страусиной кожи с серебряными носками.