Непримиримые разногласия
Шрифт:
— Как ты смеешь угрожать мне, ты...
— Папочка? — Кроуфорд оторвал взгляд от тестя. Джорджия вышла из своей спальни в коридор и настороженно смотрела на них. Она почувствовала гнев между ними, и вместо того, чтобы побежать и поприветствовать его, нерешительно остановилась.
Кроуфорд обошел тестя и натянул на лицо улыбку.
— Кто это тут у нас такой заспанный?
— Вы с дедушкой ругаетесь?
— Нет. Мы просто разговаривали. — В ночной рубашке, с растрепанными светлыми кудрями, она выглядела такой милой и уязвимой, что у
Джорджия прижалась к его груди.
— Бабушка купила, когда мы ходили в магазин.
— Он о принцессе?
— Она живет в замке. Но в крыше есть дыры. Злые птицы залетают через них и пугают ее.
— Она живет там одна?
— Ее мама на небесах, как и моя.
Она редко говорила о том, что у нее нет матери, но каждый раз это было похоже на удар в самое сердце.
— А как насчет ее папочки?
— Он забавный. У него есть бакенбарды.
— Бакенбарды? Может, и мне отрастить? Большие, густые бакенбарды. Как тебе идея? — он наслаждался ее хихиканьем, уткнулся носом в шею и, пощекотав, сказал: — Ты моя принцесса, и я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, папочка. Ты действительно собираешься отрастить бакенбарды? — она сморщила носик и выглядела так чертовски мило, что он громко рассмеялся.
Следующих четверть часа он крепко прижимал ее к себе. Только вчера он отправился в суд, надеясь, что все закончится тем, что он навсегда переселит ее в новую спальню. Получается, что розовая комната еще некоторое время будет пустовать.
— В следующий раз, когда останешься у меня ночевать, тебя ждет большой сюрприз, — сказал ей Кроуфорд.
— Какой?
— Не скажу, иначе это уже не будет сюрпризом. Но я дам тебе подсказку. Он розовый, — прошептал он на ухо.
Джорджия сделала несколько предположений, затем широко зевнула.
— Вам пора спать, юная леди. — Он отнес ее к кровати и подоткнул одеяло.
Джорджия перевернулась на бок и пробормотала в подушку:
— Я уже помолилась.
— Хорошо, — он поцеловал ее в щеку. — Спи крепко.
В коридоре перед ее спальней Джо ждал, как часовой. Намек на то, что Джорджию нужно защищать от него, привел Кроуфорда в ярость. Но он не поддался, главным образом потому, что Джо будет приятно видеть его расстроенным.
— Джо, приготовься к потрясающей новости.
Он рассказал ему о том, что Родригес не был стрелком. Джо сохранил военную стойкость, но несколько раз быстро моргнул.
— Как ты это обнаружил?
— Это дело полиции, — сказал Кроуфорд, получая удовольствие от того, что бросил собственные слова Джо в ответ. — Единственная причина, почему я тебе это рассказал: вас с Грейс могут вызвать для нового допроса.
Джо с презрением оглядел его с головы до ног.
— Бедствия, которые ты приносишь, никогда не перестают меня удивлять.
Кроуфорд обошел его, открыл входную дверь и оглянулся:
—
Глава 15
Утром сотрудник по связям с общественностью полиции Прентисса выступил с обращением о том, что человек, убитый офицерами спецназа на крыше здания суда, не был тем, кто несколькими минутами ранее открыл огонь в зале судьи Спенсера. И эту новость подхватили все каналы и радиостанции.
Вот так просто Кроуфорд перестал быть героем. Но его это не расстраивало. Он не хотел быть героем, но его чертовски раздражало, что его имя опять попало в новости. После перестрелки в Халконе он надеялся, что больше такого никогда не случится.
Он знал, что впереди его ждет долгий и утомительный день, но по крайней мере Холли была в безопасности. Гарри сообщил, что ночь прошла без происшествий.
Предпочитая работать в одиночку и из своего собственного офиса, а не в полицейском управлении, он поехал в здание Дорожно-постовой службы, где располагалось местное отделение Техасских рейнджеров. На стоянке маячил одинокий фургон телестанции «Тайлер». Находчивый репортер и его оператор выскочили, когда Кроуфорд вышел из своего внедорожника и зашагал к служебному входу. Они бежали рядом, практически тыкая ему в лицо микрофон, но Кроуфорд ничего не сказал, даже: «Без комментариев».
Полицейские штата и гражданский персонал смотрели на него либо с опаской, либо с откровенным любопытством. Одна из сотрудниц отдела выдачи водительских прав робко подошла к нему в общем кафе-баре и сказала, что ее молитвенный кружок внес его имя в свой список. Он поблагодарил ее, хотя и боялся спросить, о чем они молились: о отпущении его грехов или о проклятии.
Не успел Кроуфорд устроится в своей кабинке, как зазвонил мобильный. Он посмотрел на определитель номера, увидел, что это городской номер Конрада, выругался, но ответил.
— Лучше бы это была новость, что ты сдох.
— Тебе не настолько повезло. На самом деле ты самый невезучий говнюк, с которым я когда-либо сталкивался.
— Таким уж я родился. Наверное, твои гены.
— Разве нет заповеди о почитании своих родителей?
— Ты не должен связываться со мной, если это не чрезвычайная ситуация.
— На мой взгляд, это соответствует требованиям. Парень с крыши оказался не тем парнем. Это был секрет, который съедал тебя вчера, верно? Ты уверен в этом?
— Да и да.
— Я восхищаюсь твоей честностью.
— Что ты знаешь о честности, кроме того, как это пишется?
Конрад пропустил колкость мимо ушей.
— Как ты и предсказывал, это вызвало бурю дерьма, и ты в ее центре.
— Я же говорил тебе.
— И Нил Лестер получает свою долю. Он обвиняет тебя?
— В кулуарах. Но он не может оспаривать, что Родригес отказался бросить оружие и открыл огонь по помощнику шерифа. Это сняли камеры наблюдения на крыше.
— И что теперь?