Неприятности в клубе 'Беллона'
Шрифт:
Пробка весело выстрелила в потолок, и лорд Питер поднялся на ноги.
– Бантер, - проговорил он, - я скажу тост. За победу Инстинкта над Разумом!
Глава XII.
Лорд Питер в выигрыше.
Детектив-инспектор Паркер явился к ужину в уютном ореольчике славы. "Тайна Корзины" блистательно разрешилась, и отдельные фразы и выражения в устах начальства недвусмысленно намекали на повышение по службе, причем в самом недалеком будущем. Паркер воздал должное угощению, а когда сотрапезники перебрались в библиотеку, внимательно выслушал рассказ
– Ну, и что вы об этом думаете?
– осведомился Уимзи.
Паркер открыл было рот, но поверенный опередил его с ответом.
– Похоже, этот Оливер - абсолютно неуловимая личность.
– Вы находите?
– ехидно согласился Уимзи.
– Почти так же неуловим, как знаменитая миссис Харрис. Не знаю, удивит ли вас, если я скажу, что, осторожно наведя справки у "Гатти", я обнаружил следующее: о мистере Оливере там никто и представления не имеет; более того, майор Фентиман никогда о нем не расспрашивал.
– Ох, Боже мой!
– воскликнул мистер Мерблз.
– Ловко же ты форсировал события, отослав Фентимана на пару с частным детективом на Чаринг-Кросс, - одобрительно заметил Паркер.
– Ну, видишь ли, было у меня ощущение, что если не предпринять конкретных мер, мистер Оливер будет появляться и исчезать, точно Чеширский Кот, всякий раз, как только наше расследование свернет в нежелательную сторону.
– Если я вас правильно понял, вы намекаете, что этот Оливер - просто фикция, - проговорил мистер Мерблз.
– Оливер - это всего лишь морковка под носом у осла, - пояснил Питер, - причем партию четвероногого сосватали вашему покорному слуге. Не согласный с подобным распределением ролей, я разжился собственной морковкой - в лице представителя "Детектив Инкорпорейтид". Не успела моя преданная ищейка отбыть на ланч, как вдруг - смотрите-ка!
– сей же миг забили тревогу: "Держите Оливера, хватайте Оливера!" Друг Фентиман отважно устремляется в погоню; а за ним - не менее отважно - устремляется Сыщик Номер Два, который все это время, тщательно скрываясь, глаз не спускал с Фентимана. И зачем бы Фентиману нападать на абсолютно незнакомого человека и называть его Оливером, разумению моему пока недоступно. Разве что майора подвела врожденная дотошность: ну, переиграл малость, не сумел остановиться вовремя!
– Но что именно затеял майор Фентиман?
– осведомился мистер Мерблз. Ситуация в высшей степени тягостная, лорд Питер. Я огорчен до глубины души. Вы его подозреваете в... хм?..
– Видите ли, едва увидев тело, я сразу понял: дело нечисто, признался Уимзи.
– Ну, когда я с такой легкостью извлек "Морнинг пост" у него из рук. Если бы старик в самом деле умер, сжимая газету, с развитием трупного окоченения пальцы его застыли бы в мертвой хватке, так что пришлось бы буквально выдирать листы из его руки. А потом, коленный
– Боюсь, что не совсем вас понимаю.
– Ну, знаете, когда человек умирает, спустя несколько часов наступает трупное окоченение - причем срок зависит от причины смерти, от температуры помещения и от многих других факторов. Развивается оно обычно сверху вниз, начиная от жевательных мышц лица - и далее по всему телу. Трупное окоченение обычно сохраняется в течение двадцати четырех часов, а затем разрешается в том же порядке, в каком и развивалось. Но если на момент окоченения силой выломать один из суставов, снова он уже не застынет, а так и останется в подвешенном состоянии. Вот почему, когда в госпитале по недосмотру медсестер пациент умирает и застывает с поджатыми к животу ногами, на помощь призывается самый крупногабаритный и толстый служитель: он усаживается на колени к покойнику - и суставы ломаются.
Мистер Мерблз с отвращением передернулся.
– Так что, учитывая болтающийся коленный сустав и общее состояние тела, с самого начала было очевидно, что к покойнику кто-то приложил руку. Пенберти, разумеется, об этом тоже знал, но только, будучи доктором, предпочел по возможности не поднимать непристойного шума. Это, знаете ли, вредит практике.
– Пожалуй, что и так.
– Ну, вот, а потом вы явились ко мне, сэр, и настояли на том, чтобы шум поднял я. А ведь я вас предупреждал: не будите лиха, пока оно тихо.
– Вам следовало быть со мною откровеннее.
– И тогда вы предпочли бы замять дело?
– Ну, право же!
– пробормотал мистер Мерблз, протирая очки.
– Вот именно. Тогда я предпринял следующий шаг: попытался выяснить, что именно случилось с генералом в ночь десятого и утром одиннадцатого ноября. И едва я переступил порог квартиры, как тут же столкнулся с двумя абсолютно взаимоисключающими свидетельствами. Во-первых, история про Оливера, на первый взгляд вполне себе примечательная. И, во-вторых, показания Вудворда касательно одежды.
– А что не так с одеждой?
– Если вы помните, я спросил дворецкого, не снималось ли чего с одежды, после того, как он забрал верхнее платье из гардероба "Беллоны"; а он заверил, что нет, ничего. Во всем остальном память его казалась вполне надежной; а в честности и прямоте Вудворда я ни минуты не сомневался. Так что я волей-неволей пришел к следующему выводу: где бы генерал ни провел ночь, можно сказать со всей определенностью, что на следующее утро на улицу он не выходил.
– Почему бы?
– удивился мистер Мерблз.
– Что такого вы рассчитывали обнаружить на одежде?
– Многоуважаемый сэр, вспомните, что это был за день! Одиннадцатое ноября. Возможно ли допустить, чтобы старик, прошествовав по улице сам по себе в день перемирия, дошел бы до клуба без фландрского мака13? Представительный старик-патриот, воин старого закала? Просто в голове не укладывается!
– Но тогда где же он был? И как попал в клуб? Его ведь, знаете ли, именно там и обнаружили!