Непрочтенная заповедь
Шрифт:
– Только не у меня. В нашем институте в Москве, есть такой профессор Веселовский. Он им, возможно, и занимается, – Гаксин посмотрел на гостя более пристально, – и насколько я понимаю, если Вы не знаете где данный камень, то информацию о его существовании Вы получили не из столицы?
Вид священника был по-прежнему виновато-покорный. Он явно хотел разговора в очень спокойном русле. Не соразмерный его облику живот, батюшка, будто стесняясь, поддерживал руками. Он ответил Гаксину только спустя несколько секунд:
– Об орлазите мне поведал Павел Григорьевич…
– Задоркин, что ли? – сощурился Игорь.
– …Павел Григорьевич – из потомственной
– А он что? Уже исповедуется? – многозначительно заулыбался Игорь.
Гаксин вышел, чтобы поставить чайник.
– А то я вас тут заморожу, – бросил он уходя.
«Кажется, ясно, – думал Александр, включая газ. – Сейчас выяснится, что орлазит – святыня староверов». И когда он вернулся, разговор там шёл именно в этом русле.
– …сам я из Галича, нездешний, – вещевал батюшка Игорю с Юлей. – И вот камень этот – оттуда, из окрестного храма.
– Насколько, батюшка, я понимаю, – вмешался Гаксин. – Вы желаете вернуть себе своё достояние?
Священник снова подтянул свой живот и как будто задумался.
– Понимаете… – заговорил он, наконец – Орлазит-то наш… Но кто точно знает, перст ли в нём божий … а может, сатана его нам подбросил?
И священник снова замолчал. Да, рядом с таким батюшкой молоко не прокиснет! Но вот, словно уловив мысли окружающих, он быстро поднял голову:
– Чувствую, извиниться мне надо: не излагаю я нужной сути. Так вот: не могли бы Вы, Александр, вновь заняться тем орлазитом? Неужели это Вам не интересно?
– Саш, не надо… – убеждающе шепнула Юля.
Игорь, исподлобья приклеился к Гаксину. Он-то знал, с чем идёт сюда батюшка, но предпочёл не лезть вперёд. А предложение гостя имело щекотливую сторону. Уже больше года Гаксин не ездил к Веселовскому. С одной стороны – потому, что надежды на аспирантуру рухнули окончательно, а с другой – потому, что касаться орлазита ему, и не без основания, уже не хотелось. Плохо повёл себя этот живой камень: грел руки Александру, грел, а потом начал ему стучать в голову. Правда, не часто и не сильно, Александр даже несколько дней считал себя просто заболевшим, но истина скоро прояснилась. Посетив, для верности, пару врачей Гаксин пожелал Веселовскому успехов в разгадке орлазитовых тайн, про себя зарёкшись, от греха подальше, впредь не хватать любые непонятные предметы, с какой бы, там, планеты их не подбросили. И вот батюшка предлагает нарушить зарок: теперь уже задумался Александр.
– Батюшка, а почему бы Вам самому орлазитом не заняться? Посотрудничайте с Веселовским, я дам координаты, – Гаксин проговорил это с лёгкой усмешкой.
– Я? …У меня образование не такое. Да и не греет он мне руки так, как Вам…
Все трое его собеседников удивлённо подняли брови.
– Так Вы держали орлазит в руках?
– Не-ет…, – поспешно протянул батюшка, – я, просто, об этом догадываюсь. Павел Григорьевич мне многое рассказал.
За чаепитием разговор ушёл в чисто житейскую сторону. По окончании, не свойственно ему, притихший Игорь вдруг выдал идею:
– Пойдёмте, этого деда навестим. Все вместе, а? Ведь, ещё не поздно.
Он повернулся к батюшке:
– К Задоркину с нами пойдёте? Мы у него столько не были… Тем более, по Вашим словам, он… на пути истинном.
– Отчего же… Я свою паству должен посещать.
Они пошли по липким позднеосенним улицам. Транспорта было не дождаться, и обитель Гаксина уже не казалась такой холодной. Съёженные,
– Кого вам?!
– Пал Григорич Задоркин дома?
– Дядь Паш! – заорала она. – К тебе!
Женщина куда-то нырнула, но тут же, из темноты, послышался её голос:
– Такие молодые, а спаивают. И когда только нажрутся!
А откуда-то из глубины бревенчатого дома, тем временем, донёсся замогильный голос:
– Если с товаром – то заходи. А пустых мы не ждали!
– Павел Григорьевич! – вежливо заговорил Гаксин. – Я – Саша, геолог, помните? К Вам священник заходил? Вы о камне что-нибудь ещё вспомнили?
– Священник? …А как же! У меня – то священники, то маленькие красненькие… Те только что, вот, бегали.
Игорь сделал друзьям останавливающий жест и бесцеремонно вошёл в дом. Теперь оттуда слышались одновременно два голоса, причём пьяный звучал всё громче. А потом послышался глухой стук: кто-то упал. Стоявшие во дворе и не сомневались, что это – не Игорь.
– Да, батюшка умнее нас всех оказался, – вздохнула, отвернувшись, Юля. – Ты что, ещё не идешь? Игорь догонит.
А через несколько дней Гаксина вызвал к себе директор. На этот раз – вызвал неспроста. Получилось всё так, как и должно было быть. Юля удовлетворила женское любопытство секретарши – нашёл ли священник бывших студентов-москвичей и, в течение какого-то часа, всё до тонкостей рассказала. Секретарша же, как доверенное лицо директора, изложила шефу услышанное на целых сто пять процентов. И теперь тот, уже информированный, умными глазами смотрел сквозь Гаксина.
– Собирайся, Александр, в командировку. К своим поедешь, на целый месяц. Тематику я тебе дам обширную; работ – выше головы! Ну и там… когда у Веселовского будешь… на камень свой тот повнимательнее посмотри. Пора тебе им тоже заняться.
– Я же Вам раньше рассказывал про орлазит – Вы им не заинтересовались…
– Кто это тебе такое сказал? – (Гаксин! Ну, кто же спорит с начальством!) – Раньше было не время. А сейчас, раз даже церковь следит теперь за этим… Словом, ты что, хочешь, чтобы мы стали посмешищем? Чтобы все в нас тыкали, за то, что просмотрели геологический феномен?! Вопросы есть?
Объяснишь ли ему, что от общения с орлазитом у Гаксина появились настораживающие симптомы? …Значит, в понедельник – подпоясаться и – в путь!
А вечером пришёл другой сюрприз. В дверь ввалились сразу и Юля, и Игорь.
– Ой, Саш, знаешь, я сейчас в магазине батюшку видела, помнишь, того самого! Представляешь, я – к нему, он – от меня, как бы нечаянно. Я – к нему вплотную, поздоровалась, а он: «Девушка, Вы обознались», – и поспешно исчез! Никакой он не батюшка, одет – как все. И здешний он, а не из Галича. … Да и живот его куда-то пропал.