Непрочтенная заповедь

Йольз Джангерс

– Не чем. Поэтому и интересуюсь, что это и откуда?

– Хорошо. Я спрошу сама у наших… А ты вечером можешь мне позвонить и узнаешь. Телефон дома есть?

– Вообще-то нет, но это не проблема…

Позвонив ей вечером, Гаксин узнал, что такие новости по телефону не передаются. Когда же, наконец, дождавшись её, он пошёл с девушкой по стареньким улочкам, то всего лишь узнал, что конспект «экскурсии у геологического

стенда» находится где-то там же, на чердаке. Более подробной информации, чем в том конспекте он нигде не найдёт. А сам вечер для обоих прошёл впустую: Саша не знал, что надо такое говорить, чтобы ей, наконец, стало это понятно; девушке же, в итоге, понятно стало только одно – парень этот рано стал студентом, ему бы в школьниках ещё ходить и ходить.

На следующий день Гаксин снова полез на музейный чердак, оставшись, как и вчера, надолго в одиночестве. Конспект он нашёл быстро, там была исчерпывающая информация о геологических образцах, собранных со всей области, о заинтересовавшем же его кварце нигде не было ни слова. Но, от природы дотошный, Саша, в конце концов, такое замалчивание преодолел. Он откопал, конвертик с надписью «культовые экспонаты» в нём ему бросился в глаза потемневший огрызок дореволюционной открытки. Грызуны оставили от неё чуть больше половины как бы по диагонали «…ой стеной, …амень-орлазит, …Задоркину Григорию Капитоновичу, …день его появления на свет божий для спасения от всякой нечистой силы» – это всё, что можно было прочитать, да внизу ещё была витиеватая, но неразборчивая подпись. «…амень-орлазит» – это Гаксину казалось зацепкой, тем более что самонагревающийся кварц, пусть даже он и «камень-орлазит», вполне мог быть использован разными там знахарями. А на обороте той открытки была приклеена бирочка со строгим чернильным почерком: «Доставлено Павликом Задоркиным» и – подробный адрес.

Он дождался девушку, но та была уже к нему холодна и вовсе не желала содействовать написанию отчёта о практике. И тогда он пошёл по адресу из той открытки: кто знает, а вдруг? Мало ли, что, столько лет прошло…

Протиснувшись в низенькую калитку, Саша увидел пожилого мужчину, безразлично стоящего посреди грязного двора.

– Извините, не живет ли тут Задоркин… Задоркин Павел?

– Из милиции что ль? – мужчина почти не изменился в лице.

– Кто, я? …Нет! Я будущий геолог. Тут вопрос интересный

есть.

– Задавай. Слушаю.

– Так это Вы?! Столько лет здесь живете!

– А где ж мне ещё… Ты давай ближе к делу.

Саша перешёл ближе к делу и немного сбивчиво изложил предысторию, а также суть своего визита: что это за камень-орлазит, и каково его происхождение? Мужчина недоверчиво моргал. Гаксин попробовал говорить попроще, – эффект был тот же.

– Григорий Капитонович Задоркин кем Вам приходится? – спросил, наконец, Саша, ухватившись за последнюю соломинку.

– Отец мой! Кто же ещё…, – сразу же ответил тот, немало удивляясь тому, что столь простые вещи этот студент не знает. – Знаешь что, тут просто так всего не вспомнишь! Сходи-ка в магазин… Тут рядом, за углом. Приноси – и вместе школьные годы мои вспоминать будем!

От винного прилавка Саша вернулся уже немного удручённый. Он уже слабо верил в то, что от этого дяди ему удастся чего-нибудь добиться. Узнать хотя бы – действительно ли, это бывший Павлик Задоркин?

Однако оказалось, что перед Гаксиным – действительно Павел Григорьевич Задоркин, следовательно – это сын адресата той старой открытки. Других же стящих новостей Саше не досталось. Порой Павел Григорьевич заявлял, что камень тот привез ему дедушка Капитон, которого он видел единственный раз, а поскольку дед был героем японской войны, то и камень не иначе, как оттуда… После следующего стакана выяснялось, что дед Капитон вообще ничего не привозил, а просто перед смертью проведал внуков от самого старшего сына… Гаксин, всё же, пытливо подкидывал наводящие вопросы: мол, в открытке есть слово «стена», там же упомянута и «нечистая сила»? Когда же на это, вместе с винными парами до него донеслось, что за связь с нечистой силой деда и поставили к стенке, Саша без колебаний встал, выдав беспроигрышную версию о том, что идет ещё за бутылкой. Немного позже, придя домой, ему стало жаль Задоркина. Действительно, а он, Гаксин, все ли школьные события помнит? А ведь его-то школьные годы пока совсем рядом! И он решил на следующий день зайти к нему ещё.

Утром, в музее, только завидев ту девушку, он стал с ней заискивающе любезен. Та, для приличия некоторое время подрав нос, в конце концов, спросила напрямую:

Конец ознакомительного фрагмента.